Молоко, сульфат и Алби-Голодовка - [14]

– Вы знаете Иисуса? – рявкает он.

– Лично – нет.

Он смотрит на меня укоризненно:

– Ну, наверное, у вас на это осталось не так уж много времени.

– Вы это о чем?

Он зудит об Откровениях Иоанна Богослова, абортах и еще о чем-то таком, пока до меня не доходит, что он предупреждает лично меня, а не витийствует о мире в целом.

Он говорит, что меня заказали. Я предполагаю, что церковный язык развивается в ногу со временем, и это означает, что дьявол жаждет моей души или типа того, я уже готов захлопнуть дверь, ее и открывать-то не следовало, потому что ко мне стучатся только психопаты и электрики.

Я уже почти закрыл дверь, когда услышал слова «Правление по Сбыту Молока».

На секунду я задумываюсь и смотрю на листовку, которую он мне всучил. Я и не знал, что Иисус родился в Иерусалиме.

Безумец снаружи распевает «Иесу, награда за молитвы наши». Мне интересно, кто такой Иесу, но я не стану открывать дверь и переспрашивать.

Китаец, работодатель Чена, без особого удовольствия торчит в дорогом ночном клубе. Место забито мужчинами среднего возраста в костюмах и молодыми людьми, тоже в костюмах и на вид – тоже среднего возраста. Большинство уже слегка под градусом, они становятся все шумнее и шумнее, и танцуют так, что любой другой со стыда бы сквозь землю провалился, но им, пьяным богачам, море по колено.

Вокруг увиваются девицы. Некоторые из них богаты и ходят по клубам потому, что снисходят до общения только с себе подобными, но многие далеко не богаты и крутятся рядом с денежными мешками. Это вовсе не претит мужчинам, внимание девиц им скорее льстит, ведь они же, в конце концов, не проститутки, чье внимание, в свою очередь, никого бы не обрадовало.

Китаец владеет этим клубом на паях и время от времени должен здесь появляться. Какой-то лорд на ходу похлопывает Китайца по спине. Чен, наблюдая, улыбается и про себя думает, насколько же этот лорд безнадежная человеческая особь.

– Лорд Уэйнрайт, вам здесь нравится?

– Чрезвычайно! – отвечает лорд и спотыкаясь уходит.

Мало кто в Великобритании еще использует слово «чрезвычайно».

Ну вот, сумасшедший, певший у меня на пороге о Иесу, рассказал, что меня заказало Правление по Сбыту Молока.

Это ни в какие рамки не лезет, ведь серьезная же организация. Они финансируются государством и функционируют благодаря моим налогам. Ну ладно, это если б у меня была работа. А Правление в самом деле функционирует на общественные деньги? Теперь я уже не уверен. В любом случае, они не имеют права убивать всех, кто им не по душе.

Теперь в новом свете предстает загадочная смерть очень популярной телезвезды, ролики с его участием, рекламирующие пиво, были просто хитами сезона.

Я тут же начинаю безумно нервничать и обхожу стороной окна в квартире, я видел по телевизору этих людей, как они наводят оптические прицелы из соседних многоэтажек. Ублюдки, навинчивают прицелы и другие навороты на снайперские винтовки руками, затянутыми в тонкие кожаные перчатки, у этих убийц лица богачей, они не старятся раньше времени, как мы, страдальцы, это, наверное, самая непыльная работенка на свете – пристрелить случайного человечка и вернуться на яхту или в отпуск на дорогой курорт.

В бедности есть свое утешение – омерзительное отсутствие вкуса у богатых слоев населения, они прячут свои дряблые тела в дорогую одежду и торчат в фантастически дорогих местах, как стадо манекенов.

Кто-то собирается меня пристрелить.

Дома профессор Уинг сидит за громадным столом, заваленным картами, книгами и манускриптами, среди которых есть и его личные работы. На пол время от времени скатываются то карандаши, то ручки. Под столом проживают кое-какие рабочие инструменты, не имеющие постоянного места в доме профессора.

Профессор в сотый раз перепроверяет свои расчеты. Он понимает, что поздновато искать промахи, когда уже начал ломать мостовую, но, с другой стороны, профессор слишком практичен, чтобы продолжать работу, если в расчеты закралась ошибка.

Впервые о существовании короны он узнал из манускрипта в Британской библиотеке. Манускрипт при этом ни намеком не указывал на ее местоположение, и ничего не двигалось с места, пока он не нашел древний пергамент в ежегоднике «Бино» за 1959 год, купленном для коллеги, который их собирает.

Профессор знал, что у коллеги были все, за исключением 1948-го и 1959-го годов, совершенно случайно забрел в лавку старьевщика, обнаружил там выпуск 1959-го и немедленно купил, чтобы порадовать человека.

Добравшись домой, он, конечно, сначала сам просматривает ежегодник. Внутри обнаруживается старинный пергамент, написанный каким-то малопонятным языком. Беглое знакомство с документом – и профессор понимает, что пергамент имеет отношение к интересующей его короне. Профессор дрожит от радости и отказывается думать, как нелепа находка такого важного документа в старом детском ежегоднике «Бино».

Документу многие сотни лет, в основном он пролежал в шкатулке, сделанной в 800-м году. Все это время шкатулка покоилась под руинами замка, разрушенного одним из редких для Англии землетрясений.

Таким образом, спустя века, рукопись в полной сохранности обнаружена компанией, перекапывающей местность под новую канализационную систему. Когда начинают появляться старинная мебель и обломки замка, компания вызывает специалистов, но пергамент случайно улетает незамеченным.