Молодость - [23]

— Ну, и иди со своими галками бескрылыми, — обиделся мальчишка. Схватил шапку и, насупившись, вышел со двора. Подготовка к празднику, и ожидание праздника были омрачены. А в дом уже входила толстенькая Диса Ажукова, неся сверток на вытянутых руках.

— Вот вам, кушайте, мама к празднику прислала.

Ее дары беднее, но звезд в небе не считают, они бесплатные. Затем приходит соседка, вторая, золовка, двоюродная сестра отца. Мать всех благодарит, кладет подарки на стол, а после ухода посетителей прячет в шкафчик. Лицо ее веселеет. Уже шкаф до верхней полки набит пышками, сыром, сладкими лепешками; есть и халюа, и четыре куска баранины, и полкурицы. Жить можно.

— А что мы понесем родственникам? — тревожится Аминат. — Получать от других хорошо тогда, когда и сам можешь не меньше дать. В этом гордость каждой женщины. Перед праздником кабардинки как бы состязаются в показе своего довольства и благополучия. Только нищие получают, ничего не давая другим. С какими глазами Аминат пойдет завтра с поздравлениями?

— Может, отец принесет, — успокаивает мать свою любимую непоседу-дочь; наедине они говорят по-русски. — Ему что-то обещали. Наверно принесет.

Отец, широкоплечий, понурый, с сединками в бороде, в самом деле приносит освежеванного барана, большой кусок сахару и пуд пшеничной муки. Тотчас же нарезаны ломти мяса, поделен сахар, и Аминат торжественно несет заднюю баранью ножку председателю сельсовета богатею Тамукину. Пусть узнает этот спесивый гордец, что у бедняков больше стыда и сознания! Она придет и все выложит им. «Вы нас пожаловали — худющей костью от старого-престарого барана, а мы вам лучший кусочек, мы не такие жадные. Вы воображаете, что поставлены выше всех и что хотите, то и можете делать с вашим Хабасом, а мы хоть и бедняки, а горды и не будем вам кланяться, за нас горой стоит сам Калмыков, пожалуйста! А вашему Хабасу я удружила-таки на ступеньках школы, и с курицей, будете покойны».

Отец вздыхая, останавливает словоохотливую девчонку.

…И в кого ты такая уродилась? Все хочешь быть умнее старших. Барана этого в счет заработка как раз и дал мне Тамукин. Хорош баран, значит хорош и человек, — не пожалел для бедняка такой платы. У такого работать хорошо. И Тамукин знается с самым предрика Абазовым. Иди и держи язык — зубами. Не будь женщиной с детства…

Аминат трудно держать язык за зубами, хоть и пять раз Хабас совершал ей шелковым платочком бзегуанта. Впрочем, ей не удается поспорить с отцом. Старшая сестра, в прошлом году бежавшая в Нальчик и теперь обучающаяся в ленинском ученом городке, прислала весть: приедет на праздники. Это занимает Аминат: сестра расскажет о советской школе, чему и как там учат; может, посоветует, поможет и ей убежать.

— Иди, — хмурится отец.

Аминат уходит, потряхивая косичками. Но у Тамукиных ей не удается насладиться местью; хозяек во дворе не видно, нет их и в сенях, некому передать сочную пахучую баранью ножку, чтобы затем отнести новые порции бабушке Канох, старшему брату отца и двум соседкам. Девочка робко входит — в парадную комнату и слышит голоса, но не видит говорящих из-за шелковой занавески, натянутой на раму красного дерева. Она стоит, замерев в восхищении: такого богатства ей еще не приходилось видеть. Вот это живут люди!

Дорогой мягкий ковер на полу, бархатною широкие стулья у стен и серебряное оружие на стенах, и лепной потолок — все чарует детский взор. Правда, многого не видно, но она выступит сейчас из-за занавески, подаст баранину, и тогда увидит все-все..

Вдруг знакомый голос Хабаса заставил ее насторожиться, затрепетать, замереть.

— Говорил с твоим секретарем. Да. Советский учитель хочет ехать жаловаться Абазову, что к нему никто не идет учиться. Да. Он думает, что можно — уговорить жителей, а тебе приказать, чтобы ты повлиял на кабардинцев. Надо хорошо думать…

— Мы не пустим наших детей в советскую школу, — поддержал второй голос. — Не пустим, пусть жалуется… А ты, Хабас, приготовил свои беседы с народом по истории Кабарды? Ну-ка, скажи мне, скажи коротко, как ты будешь восхвалять феодалов и поносить русских? Скажи, пожалуйста. Ковры тонко ткут, искусно. Это надо ткать еще тоньше. Научи их чтить этикет Адыге-Хабзе.

Аминат, дрожа, слушает. Оказывается, выше кабардинца нет человека; не случайно у балкарцев, чтобы похвалить кого-нибудь, говорят: «Он похож на кабардинца». Над кабардинцами стоят их мудрые муллы и над всем — князья-феодалы. Кабардинцы били русских собак, карачаевских трусов, зайцев-осетин и всех остальных. Кабарда через коран и обычаи всегда тесно была связана с Портой. Русские вечно заискивали в кабардинском могучем народе. Самый грозный их царь Иван женился на кабардинской княжне Марии Темрюковне, чтобы быть в союзе с Кабардой.

— А происхождение наше? Название наше?

Девочка слышит, но мало что понимает. Кабарда от имени черкесского князя — родоначальника Кабертая. Он вывел народ из неволи и привел его на северный склон Кавказа, и сделал счастливым. Кабарда населена южной ветвью черкесского или адыгейского племени. Потом два князя Кабарды — Беки разделились; старший поселил народ свой на Баксане, так стала Большая Кабарда; младший близ Терека — Малая Кабарда. Кабардинские князья всегда пользовались благоволением аллаха и Магомета. Они вывели свой народ еще из Египта; жили долго в Турции, переселились в Крым. Затем переправились еще раз через море в гавань Кизиль-таш и осели по реке Кубани. Все это хорошо записано ученым человеком Шора Бекмузином Ногмовым. Человек этот знал арабский, турецкий, персидский языки и собрал все предания о кабардинском народе и его князьях. Самим богом люди разделены на князей, уорков — благородных, азетов — вольноотпущенных, пшитль — крепостных. А переходящий от князя к князю великий кабардинский этикет — адыге-хабзе! С почитанием корана, князей, старшин!.. Коммунисты хотят уничтожить князей и всех уравнять; это враги. Они агенты русских… А этого учителя…