Молодость древней науки - [6]

Но если это так, если и климат, и горные породы, и рельеф, и растительность, и вода, и почвы, и животный мир образуют на Земле нечто целое, взаимосвязанное, единое, — если это так, то почему же нельзя и изучать их вместе, как взаимосвязанный комплекс явлений?

Можно! И не только можно, но и нужно, необходимо! Это поняли наиболее дальновидные естествоиспытатели еще в прошлом веке, и среди них выдающийся русский ученый В. В. Докучаев.

Вот что он писал, и слова его ныне помнит каждый географ: «Как известно, в самое последнее время все более и более формируется и обособляется одна из интереснейших дисциплин в области современного естествознания, именно: Учение о тех многосложных и многообразных соотношениях и взаимодействиях, а равно и о — законах, управляющих вековыми изменениями их, — которые существуют между так называемыми живой и мертвой природой… Находясь, по самой сути дела, можно сказать, в самом центре всех важнейших отделов современного естествознания, каковы — геология, орогидрография, климатология, ботаника, зоология и, наконец, учение о человеке, в обширнейшем смысле этого слова и, таким образом, естественно, сближая и даже связывая их, — эта, еще очень юная, но зато исполненная Чрезвычайного, высшего, научного интереса и значения, дисциплина с каждым годом делает все новые и новые успехи и завоевания… и уже недалеко то время, когда она, по праву и великому для судеб человечества значению, займет вполне самостоятельное и почетное место, с своими собственными, строго определенными задачами и методами, не смешиваясь с существующими отделами естествознания…»[2]

Но что же это за наука, которая так и не названа В. В. Докучаевым?..

Если география описывала все эти компоненты природы, то не должна ли она теперь изучать их во взаимосвязи, как целостное явление природы?

Именно так и был исторически решен этот вопрос; закончив накопления материала, географы перешли к его анализу и синтезу, к изучению закономерностей развития природы. Могли ли они это сделать раньше, скажем, пятьсот лет назад?.. Не могли, потому что, прежде чем сделать вывод о глубокой взаимосвязи явлений на поверхности Земли, нужно было описать всю Землю и сравнить между собой разные ее участки.

Появление новых задач у науки, изменение ее содержания не означают, однако, что географы теперь совершенно не занимаются описаниями. Нет, они продолжают описывать слабо изученные районы, а порой и неплохо изученные, потому что описание для географа — это стадия сбора материала, который подлежит изучению, анализу. Но содержание науки ныне составляют не описания, а изучение, анализ, синтез.

Но каковы теперь взаимоотношения географии с «неблагодарным потомством»? По-прежнему ли враждуют «отцы и дети»?.. Нет, «неблагодарное потомство» исправилось, и не только исправилось, но и сумело помочь «прародительнице». Дело в том, что изучение компонентов природы в комплексе, во взаимосвязи предполагает хорошее знание этих компонентов по отдельности, а по отдельности они изучаются «неблагодарными» науками. Успешное развитие этих частных наук в конце концов сыграло положительную роль в истории географии, помогло географии найти свой предмет исследования и начать его изучение. Так благополучно была решена вековая проблема «отцов и детей» в естествознании!

А вывод таков: если география вообще наука старая, убеленная сединами и имеющая огромные заслуги перед человечеством, то современная физическая география очень молода — ей каких-нибудь полвека! — и дел у нее непочатый край.

Сестры

Читатель, вероятно, обратил внимание, что в предыдущей главе мы не касались таких исконных предметов географического описания, как народы, их быт, хозяйственная деятельность.

Случайно ли это?..

Хорошая современная географическая работа должна отвечать по крайней мере на четыре вопроса: где? что? почему? следовательно?

Я подчеркиваю — современная! А на какие вопросы отвечали географы, скажем, пятнадцатого или семнадцатого столетия?.. Только на два первых, потому что к ответу на них и сводится описание. Почему? — это уже вскрытие закономерностей развития, выяснение подчас очень сложных причин. Следовательно? — это прогноз на будущее, то есть вообще самое сложное, что только может быть в науке: правильный прогноз под силу сделать лишь тому, кто исчерпывающе разобрался в вопросе «почему?», выявил тенденции развития, понял их закономерность…

Пока географы отвечали только на два первых вопроса, они могли описывать и природу, и хозяйство вместе.

Но едва лишь они попробовали ответить на вопросы «почему?» и «следовательно?», как тотчас попали в сложное положение.

Что бы вы сказали, если бы кристаллограф попытался утверждать, что образование новых видов растений и животных происходит по тем же законам, что и образование кристаллов?.. Очевидно, вы ему не поверили бы, ибо каждому понятно, что у разных явлений природы должны быть и разные законы развития.

Точно так же не совпадают законы развития природных явлений и общественных: это две разные группы, и на необходимости различать их много раз настаивали и Маркс, и Энгельс, и Ленин.