Молодинская битва. Риск - [8]
— Понятно. Все исполню.
— Сегодня же скачи. Не ровён час, отколет Мухаммед-Гирей пару тысяч по Сенному шляху на Белев. Оку обогнут крымцы, как прежде бывало, и — на моей вотчине. Через Угру потом и — куда душа пожелает: на Тулу, на Серпухов, на Москву… Я на месте Гирея так бы и поступил, чтоб о Казани никакого сомнения не возникало, послал бы на Козельск, Одоев какую-то часть своих сил. Так что поспешить тебе следует. Ни дня не медля стольный мой град к осаде готовь. На Волчьем острове для княгини все, как говорено, устрой.
ГЛАВА ВТОРАЯ
Никифор Двужил поскакал в Воротынск не мешкая, взяв с собой только коновода с парой заводных[63] коней. По Калужской дороге. Обычно, когда князь находился в Москве, именно по ней при необходимости посьугали к нему вестовых. Двужил считал, что дворяне от лазутчиков вполне могут получить какие-либо новые вести и пошлют с этими новостями гонца к князю, а разминуться с ним весьма нежелательно. Предположение, как оказалось, было не беспочвенным. С вестником из Воротынска Никифор Двужил повстречался, миновав более половины пути, у деревни Детчино.
— Чем порадуешь князя нашего?
— Невелика радость. Дворяне и горожане челом ему бьют: не брал бы он с собой, если на рать пойдет, всю большую дружину. Разъезд порубежный намедни с крымцами схлестнулся. Пяток из них заарканили. Поначалу предположили, что сакма[64] шла разбоить, но в пыточной дознались, что лазутчики они. За языками посланы. Что б, значит, выяснить, велика ли охрана в Одоеве, Воротынске и иных крепостях. На Козельск, признались, тоже лазутчики посланы. На Калугу и Тулу. Вот такая радость.
— Не берет князь большой дружины. С малой пошел сидеть в Коломне.
— Слава Богу!
— Слава-то — слава, да как бы боком князю эта слава не вышла…
— Самовольно, стало быть? Ништо!
— Ладно, не станем охать прежде времени. Ты князю о языках весть доставь. На Тарусу сверни. Через Серпухов и Ступино в Коломну. Воеводу Серпухова в известность поставь. Да и городовиков Тарусы и Ступина не обойди молчанием.
— Само собой.
— Ну, а еще что есть за пазухой?
— Письмо перехватили. Ширни какой-то извещает Магметку об убийстве главного мусульманского муллы в Казани. И добавляет: все, мол, готово.
— Странно! Что в Казани советник ханский делает? Не иначе как ковы[65] плетет.
— Кто их, басурман, разберет. Не поделили своего бога — Аллаха.
— Не скажи. Без смысла ничего не случается. Ты письмо непременно довези.
— А то!
Если гонец не придавал особого значения перехваченному письму — сказали доставить своему князю, значит» так надо, — то Никифора Двужила, более осведомленного о разворачивающихся событиях, оно словно плетка подстегнуло. Не столько признания пленных крымских лазутчиков подсказали ему, что необходимо спешить, сколько последние слова ханского советника: «Все готово».
«Прохлаждаться некогда!» — понял Никифор.
Теперь его конь более рысил, чем шел шагом, княжеский посланец часто пересаживался с одного коня на другого, немного отдохнувшего без седока. Пересаживался как ордынцы, не сбавляя хода. По пути он продумывал каждый свой будущий шаг, думал, как без суеты, но споро подготовить город к обороне, но главное, переправить княжну за болото, быстро и тайно.
Подъезжая к Воротищам, Двужил с удовлетворением отметил, что воротниковая стража усилена, а в надвратной веже[66] не один, а двое наблюдателей.
Вроде бы странное название главных городских ворот, но оно привычно, ибо пришло из незапамятных времен. Ворота крепкие, кованого железа, на каменных опорах. Никаким тараном не прошибешь, да и не подтянешь его к ним. Как раз у того места, где Высса, встретившись с обрывистым холмом, круто поворачивает, обходя его и становясь естественным препятствием для штурмующих, мудрые предки поставили ворота; низинную же часть огородили они высоким земляным валом, перед которым еще и ров вырыли. От Выссы его отделяла перемычка. Она же служила дорогой к Воротищам. При приближении ворогов перемычку рушили, и ров заполнялся водами Выссы. Со временем и по земляному валу, и по крутому склону холма возвели крепкую дубовую стену, с заборолами[67] и частыми вежами. Горожане за ней стали чувствовать себя еще спокойней. Проломить укрепления могли бы стенобитные орудия, но крутобокий холм, местами обрывистый, оставался крепким для врага орешком.
«Отберу самых метких стрельцов, — наметил для себя Никифор Двужил. — Расставлю по всей стене, пусть секут из самострелов пушкарей турских. Татары же не мастера палить из пушек».
Охрана дала знать в детинце, что Воротища миновал воевода малой дружины и стремянный князя Ивана Михайловича Никифор Двужил, и его вышли встретить находившиеся в детинце дворяне, чтобы узнать первыми о воле княжеской, кому из них управлять во время его отсутствия. Каждый уповал на то, что именно ему будет доверена столь почетная обязанность.
Никифор Двужил понял это по их недоуменным лицам, когда объявил волю князя.
— Князь Иван Михайлович очинил меня воеводой всей дружины, велев оберегать и стольный град его, и всю вотчину. Собирайте совет княжеских дворян, пошлите за теми, кого здесь нет. Я всем объявлю княжескую волю. Нам вместе ее исполнять.
Со времен царствования Ивана Грозного защищали рубежи России семьи Богусловских и Левонтьевых, но Октябрьская революция сделала представителей старых пограничных родов врагами. Братья Богусловские продолжают выполнять свой долг, невзирая на то, кто руководит страной: Михаил служит в Москве, Иннокентий бьется с басмачами в Туркестане. Левонтьевы же выбирают иной путь: Дмитрий стремится попасть к атаману Семенову, а Андрей возглавляет казачью банду, терроризирующую Семиречье… Роман признанного мастера отечественной остросюжетной прозы.
Тяжела служба на Дальнем Севере, где климат может измениться в любую минуту, а опасность поджидает за каждым углом. А тут ещё летят над приграничной зоной загадочные шары-разведчики… Но капитан Полосухин, старший лейтенант Боканов, капитан третьего ранга Конохов и их боевые друзья делают всё, чтобы исполнить присягу на верность Отечеству, данную ими однажды.
Второй том посвящен сложной службе пограничников послевоенного времени вплоть до событий в Таджикистане и на Северном Кавказе.
Самая короткая ночь июня 1941-го изломала жизнь старшего лейтенанта Андрея Барканова и его коллег-пограничников. Смертельно опасные схватки с фашистскими ордами, окружающими советских бойцов со всех сторон, гибель боевых друзей… И ещё – постоянно грызущая тревога о жене и детях, оставшихся в небольшом латвийском посёлке, давно уже захваченном гитлеровцами… А ветерану Великой Отечественной Илье Петровичу опасности грозят и в мирной жизни. Казалось бы, выхода нет, но на помощь бывшему фронтовому разведчику приходят те, ради кого он был готов отдать жизнь в грозные военные годы.
Известный историк Н.М. Карамзин оставил потомкам такое свидетельство: «Знатный род князей Воротынских, потомков святого Михаила Черниговского, уже давно пресекся в России, имя князя Михаила Воротынского сделалось достоянием и славою нашей истории».Роман Геннадия Ананьева воскрешает имя достойного человека, князя, народного героя.
Андрей, младший сын великого князя Ивана III, со своим старшим братом, великим князем Василием III, жил в полном согласии. Но после его смерти в 1533 году у Андрея начались недоразумения с правительницей Еленой Глинской: по причине малолетства будушего царя Ивана IV многие бояре видели в Старицком кандидата на престол.Постепенно недоразумения перешли в неповиновение, а затем и в открытый бунт…
«Свои» — повесть не простая для чтения. Тут и переплетение двух форм (дневников и исторических глав), и обилие исторических сведений, и множество персонажей. При этом сам сюжет можно назвать скучным: история страны накладывается на историю маленькой семьи. И все-таки произведение будет интересно любителям истории и вдумчивого чтения. Образ на обложке предложен автором.
Париж, 1944 год. Молодую женщину заталкивают в поезд, направляющийся в Аушвиц. В отчаянии она доверяет самое драгоценное, что у нее есть, незнакомцу, оставив себе в утешение только надежду и мечту, которой вряд ли суждено сбыться. Санта-Круз, 1953 год. Жан-Люк – человек, который отчаянно хочет спрятаться от своего прошлого. Но шрам на его лице – это вечное напоминание о том, какой ценой ему удалось выжить в оккупированной нацистами Франции. Когда тени прошлого решают напомнить о себе, его новая счастливая жизнь рушится.
В новой книге известного режиссера Игоря Талалаевского три невероятные женщины "времен минувших" – Лу Андреас-Саломе, Нина Петровская, Лиля Брик – переворачивают наши представления о границах дозволенного. Страсть и бунт взыскующего женского эго! Как духи спиритического сеанса три фурии восстают в дневниках и письмах, мемуарах современников, вовлекая нас в извечную борьбу Эроса и Танатоса. Среди героев романов – Ницше, Рильке, Фрейд, Бальмонт, Белый, Брюсов, Ходасевич, Маяковский, Шкловский, Арагон и множество других знаковых фигур XIX–XX веков, волею судеб попавших в сети их магического влияния.
Роман показывает время войн Александра Македонского, уделяя много внимания учениям греческих философов, ставит сложные нравственные проблемы. Главная героиня романа Таис Афинская, участница походов Александра Македонского — подлинная историческая личность.
Кен Фоллетт — один из самых знаменитых писателей Великобритании, мастер детективного, остросюжетного и исторического романа. Лауреат премии Эдгара По. Его романы переведены на все ведущие языки мира и изданы в 27 странах. Содержание: Кингсбридж Мир без конца Столп огненный.
Беллетризованная повесть о завоевании и освоении Западной Сибири в XVI–XVII вв. Начинается основанием города Тобольска и заканчивается деятельностью Семена Ремизова.