Молодильные яблоки - [49]

Я глубоко вздохнул:

— В чем смысл похищения его дочери?

— Пока она у них, он и пикнуть не смеет. Кроме того, ради сохранения ее жизни лорд обязан уничтожать любые сведения о молодильных яблоках повсюду, куда дотянется. Скорее всего, вам предложат то же самое.

Логично.

— Кто вам рассказал о моих проблемах?

Правич постучал пальцами по стене, не зная, отвечать ли на вопрос. Не выдержал моего пристального взгляда и решился.

— У меня есть друзья среди верхних чинов, они рассказали, что у вас похожие неприятности. Но это строго между нами, иначе им грозит суровая кара.

Сквозь щель под дверью просунули сложенный вчетверо листок.

Мы одновременно посмотрели на свернутый прямоугольник бумаги, затем Правич поднял его и передал мне.

— Это вам!

— Догадываюсь! — ответил я, принимая листок из его рук. — Неугомонный консьерж разбрасывается записками с вызовом на дуэль в память о погибшей совести?

Правич не ответил, но посмотрел на листок с большим интересом. Я развернул бумагу и вслух прочитал:

— «Уважаемый Иван-царевич! Ваши друзья отныне являются гарантами того, что вы будете держать язык за зубами…»

— Это оставил похититель! — воскликнул Правич. Он вздрогнул и отскочил от двери, когда я резко опустил листок и метнулся к мечу.

— Стой! — прокричал я, выбегая в коридор.

— Я помогу его поймать! — Правич выбежал следом и метнулся вниз по ступенькам. — Далеко не убежит!

Я остановился: почему-то показалось, что после передачи письма «почтальон» не спускался, а поднимался по ступенькам. Бросившись наверх и выскочив на верхний этаж, я увидел, что человек в запыленной одежде поднимается на чердак, перешагивая через последнюю, верхнюю ступеньку. После моего грозного окрика он заторопился в удвоенном темпе.

С лязгом захлопнулась обитая металлом дверца люка, и что-то массивное с грохотом упало сверху, накрепко загородив выход. Я взлетел по ступенькам и толкнул дверцу рукой. Вес груза оказался больше, чем я думал, и дверца не приподнялась ни на сантиметр. Я толкнул двумя руками — для этого пришлось вложить меч в ножны. Дверца чуть поддалась, и в глаза ударил свет из бокового окошка на крыше. Многочисленные голуби, облюбовавшие чердак под собственное пристанище и, как мне кажется, платившие хозяину гостиницы за постой тем, что несли яйца, выдаваемые им за перепелиные, лихорадочно метались по чердаку и в панике вылетали через открытые окошки.

Я опустил и расслабил руки. Дверца закрылась, я вдохнул-выдохнул, и, представив, что поднимаю царь-колокол, напряг мышцы.

Дверца неохотно поддалась и приоткрылась. Дрожащими от напряжения ногами я переступил на ступеньку выше, согнул руки в локтях и резко толкнул дверцу. Она приподнялась еще больше, и тяжелый груз наконец с глухим грохотом скатился с нее.

В коридор уже выглядывали заинтересовавшиеся необычными звуками постояльцы.

Секундная передышка — и я уже на чердаке. Приличных размеров валун, непонятно что здесь делавший, лежал в трех шагах от люка. Чердак оказался чистым — здесь часто прибирались. Насесты, гнезда-доказательства сотрудничества хозяина гостиницы и голубей налицо. Но голубиные яйца белые, неужели он их разрисовывает перед подачей на стол?

Что-то я не о том думаю…

Я пробежал к окошку и выглянул на крышу. Почтальон, придерживаясь одной рукой за черепицу, ловко передвигался к краю крыши. Я выбрался следом, обувь местами скользила. У почтальона была аналогичная ситуация.

— Стой, а то хуже будет!

Кажется, мне не поверили. Что за народ такой: когда говоришь чистую правду, не верят до последнего момента. А стоит чуточку соврать, как твои слова принимают за чистую монету! Где логика?

Он повернул голову и съехал на несколько сантиметров. Судорожно схватился обеими руками за черепицу и, отдаленно напоминая паука, поплелся в прежнем направлении.

И где, спрашивается, обещанная начальником стражи засада? Наблюдает в свое удовольствие за погоней?

— Я ловлю! Ловлю! — крикнул с земли Правич, боком передвигаясь вслед за почтальоном и указывая на него обеими руками. Почтальон угрожающе рыкнул и запустил в Правича отломанной черепицей.

— Лови, лови! — прокомментировал он. Добрался до края крыши и перепрыгнул на соседнюю — кровлю конюшни. По деревянным доскам бегать куда удобнее, и расстояние между нами быстро увеличилось.

Я спрыгнул на крышу конюшни, когда беглец разогнался и, подражая балетным танцорам, в шпагате перепрыгнул на следующую крышу, находившуюся на приличном расстоянии. От изумления я раскрыл рот. Почтальон не рассчитал сил и вместо крыши попал в открытое окно, влетел в комнатушку и сел на шпагат на широкой кровати.

Акробат, блин-оладушек!

Я разбежался еще быстрее.

Как мне удалось нырнуть точно следом за ним, не узнаю никогда. Но больше таких фокусов повторять не буду. Господи, только сейчас я понял, насколько трудным и опасным делом занимаются акробаты!

Беглец выбежал из комнатушки и спустился по лестнице, перепрыгивая через пять ступенек разом. Хозяев не было дома, иначе одного из нас точно изловили бы и заставили заплатить за причиненный ущерб.

— В последний раз говорю: стой! — выкрикнул я. Из-за разговоров пришлось немного притормозить, но и почтальон тоже сбавил скорость.