Молнии над городом - [14]

Выследить и выцепить Белорожина, с его образом жизни, не составило никакого труда. Тем более, что большую часть информации им предоставила Рогозина. Он отмечал собственное освобождение, перемещаясь из одного элитного клуба в другой, никак не решив, где же ему больше по душе. Именно в момент одного из таких перемещений Белорожин попал в цепкие лапы оперов, откуда уже не суждено было выбраться, как бы он этого не хотел. И папочка со связями и деньгами был бессилен. Да он и не знал.

В то же время у главы ФЭС зазвонил телефон. Извинившись перед коллегами, с которыми они сидели в здании службы, не зная, что делать, она вышла из переговорной:

– Да?

– Галина Николаевна? – раздался в трубке чуть хриплый голос Зиминой. – Вы где сейчас?

– В ФЭС, – ответила Рогозина. – А что?

– Встречаемся через час около торгового центра, что недалеко от вашей службы. Все при встрече, – Ирина бросила трубку.

Рогозина еще долго смотрела на телефон, а потом пошла в свой кабинет. Возвращаться к ребятам в переговорную не хотелось. Женщина медленно опустилась в кресло и задумалась. Она не знала, правильно ли поступает. Но решение было уже принято, поздно отступать. Пусть так, убийца должен быть наказан. И не важно, чем это закончится для нее. Галина посмотрела на часы – пора было выходить. Она накинула пальто, почти дошла до двери кабинета, как вдруг резко вернулась, что-то вспомнив. Открыла сейф, достала початую бутылку конька, где оставалось чуть больше трети и, недолго думая, залпом выпила остаток. После этого никем, кроме охранника, не замеченная, покинула здание ФЭС.

Ирина уже ждала ее.

– Я опоздала? – спросила Рогозина, садясь в машину.

– Я всегда приезжаю раньше.

Машина легко тронулась с места. Зимина уверенно вела автомобиль, иногда поглядывая на Галю. Заговорила она, когда они выехали из города.

– Я думаю вы помните, о чем мы договорились утром, – Рогозина кивнула в ответ, продолжая смотреть на дорогу. – Он сейчас у моих людей. Мы сейчас едем туда, – поставила ее перед фактом Зимина.

– Хорошо, – спокойно ответила Галина, не задавая никаких вопросов.

Ехали они по пустым дорогам быстро и не очень долго. Может быть, час. Может, полтора. Рогозина не успела устать, заволноваться или хотя бы раз посмотреть на время. И впервые она не следила за тем, куда ее везла будущая соучастница.

По прибытию, Галина первая вышла из машины и огляделась. Темно, ничего не видно. Только в пятидесяти метрах виднелся силуэт какого-то небольшого строения. Именно туда и направились женщины. При ближайшем рассмотрении это оказался небольшой склад, стоящий в одиночку где-то в весьма редкой лесополосе. Зимина постучала в дверь, отбив кулаком какой-то ритм. На третьем или четвертом негромком ударе Галя поняла, что это морзе и попыталась вслушаться, но было уже поздно. Дверь открылась, Савицкий, кивнув, пропустил их внутрь. Ткачев, завидев женщин, встал и махнул рукой в которой держал пистолет, в бессознательное связанное тело, лежащее напротив нее. Они оказались в большом почти пустом помещении, освещенным парой тусклых лампочек, подозрительно свисавших с потолка.

– Приведите его в чувство, – приказала Ирина.

Ее голос прозвучал гулко в почти пустом помещении. Рогозина вздрогнула. Рома, так не проронив ни слова, взял бутылку с водой, Паша чуть приподнял преступника. Водные процедуры быстро подействовали, Белорожин очнулся и стал дергаться, что удавалось весьма плохо – ноги и руки были крепко связаны. Поняв это, он возмущенно замычал. Зимина усмехнулась, глядя на это зрелище.

– Откройте ему глаза и рот, – последовал очередной приказ от женщины. Пока опера выполняли его, она достала из сумки пистолет и оглянулась на Рогозину. Та уже последовала ее примеру и подошла ближе.

Ткачев и Савицкий усадили убийцу и вернули ему зрение и речь. Не успев проморгаться, он начал кричать, угражать, возмущаться, сообщая о том, что его отец его спасет, а их всех убьет. Зимина захохотала. Белорожин замолчал и уставился на женщин.

– Рогозина?! – снова заорал он, узнав Галину. – Вы за это ответите! Или вы забыли, что приказал вам мой отец?

– Знаешь, не всегда все решает твой отец. Догадываешься почему ты здесь?

– Вы заплатите за это! – не прекращал бушевать парень.

– Только ты об этом не узнаешь, – усмехнулась Зимина. – На счет три, – последние слова были обращены к главе ФЭС.

– Раз, – женщины встали рядом на расстоянии двух метров от резко и очень громко заголосившей жертвы.

– Два, – они синхронно подняли руки, прицеливаясь. Белорожин, не прекращая вопить, заметался по полу, за что получил хороший пинок от Ткачева.

– Три, – раздался выстрел. Больше никто не орал. На складе повисла гробовая тишина, которая через тридцать секунд нарушилась жутким грохотом и громогласным воплем:

– Всем стоять! Никому не двигаться! Тьфу, черт, не успели.

Женщины резко обернулись на дверь, опера схватились за пистолеты.

– Майский! – воскликнула Рогозина.

– Не стрелять, – одновременно с ней приказала Зимина.

На всякий случай, держа наготове пистолеты, в помещение зашли Майский, Круглов, а вслед за ними, тоже почему-то с оружием, Тихонов и Селиванов.