Молитвы и каноны, чтомые по усопшим - [27]

Для таких безразлично, как учит о том или ином предмете веры и жизни Православная Церковь: они полагают, что вправе иметь о всем свое собственное суждение, не справляясь о том, что скажет Святая Церковь. А таких вопросов современная жизнь выдвигает на каждом шагу множество. Вот тому пример: вследствие упадка веры вообще и озлобления как нравов, так и характеров, умножилось число самоубийств. Убивают себя юноши, убивают себя 90-летние старики. Опустошается душа, расхищаются из сердца последние остатки веры, идеализма, стираются последние следы образа Божия, замирает дух, не остается никакой опоры для борьбы с искушением, и – человек решает: нет смысла больше жить и страдать, и в озлоблении на все, как мятежник, самовольно уходит из жизни. Такова психология большинства случаев самоубийств. В ее основе лежит неверие в промысел Божий, хула на благость Божию, отчаяние – смертные грехи, смертные потому, что не дают места покаянию, убивают дух, удаляют; гонят от человека спасающую Божию благодать. Человек добровольно и всецело отдает себя во власть врага рода человеческого, врага Божия, преграждает в себе все пути для благодати: как же возможно будет для него воздействие сей благодати? Когда речь идет о спасении, мы должны всегда помнить, что Бог не спасает нас насильно. Необходимо, чтобы человек при исходе из сей жизни имел бы хотя зачатки произволения ко спасению, чтобы, по крайней мере, не отрицал возможности своего спасения, а следовательно, не терял надежды: мы молимся о тех, кто почил в надежде воскресения и жизни вечной, в ком осталась хотя бы искра надежды на Искупителя мира. Тогда Церковь молится и «о иже во аде держимых», по слову Василия Великого. Общий закон спасения выражен в словах Господа: «в чем застану, в том и сужу».

Что сказал я о самоубийцах, то же можно сказать и об отлученных от Церкви еретиках, не примирившихся с Церковью, умерших во вражде с нею, в отлучении от нее.

Вне Церкви нет пути к единению со Христом, а следовательно, нет и спасения. Спасаются только живые члены Церкви, живущие ее жизнью, в единении с нею посредством Таинств, наипаче же Святейшего Таинства Причащения Тела и Крови Христа Спасителя, как Он Сам изрек: «аще не снесте плоти Сына Человеческого, ни пиете крове Его, живота не имате в себе» (ср.: Ин. 6,53). А сие величайшее Таинство существует только в Церкви. И относительно еретиков надо сказать, что если они умерли без примирения с Церковью, если они унесли в душе своей вражду к ней туда, в другой мир, то для них невозможно превратить эту вражду в любовь, потому что вообще для души в загробном мире уже невозможно изменение настроений: какое направление получила душа в сей жизни, в таком она продолжает жить и в загробной. Там живет уже не полный человек, а только душа его, и что преобладало в душе в сей жизни, то продолжает обладать ею и в будущей. Перемена для душ, отшедших из сего мира в другой, возможна лишь по молитвам Церкви, но при том условии, если душа отошла в мире с Церковью, если в произволении усопшего были зачатки искреннего желания спасения, если он был хотя и немощным, но не совсем мертвым, не отпадшим от целого членом тела Церкви.

Таковы общие основания для суждения о том, можно ли молиться за души самоубийц и еретиков. Но относительно самоубийц святой Тимофей, епископ Александрийский, на вопрос: «Аще кто, будучи вне себя, подымет на себя руки или повержет себя с высоты, за такового должно ли быть приношение (Литургия) или нет?» – отвечает: «О таковом священнослужитель должен рассудити, подлинно ли будучи вне ума, соделал сие. Ибо часто близкие к пострадавшему от самого себя, желая достигнуть, да будет приношение и молитва за него, неправдуют и глаголют, яко был вне себя. Может же быть, яко соделал сие от обиды человеческой, или по иному какому случаю от малодушия: и о таковом не подобает быть приношению, ибо есть самоубийца. Посему священнослужитель непременно должен со всяким тщанием испытывати, да не подпадет осуждению». Вот единственное исключение, допускающее молитву церковную за самоубийц! Человек совершил страшное преступление в состоянии невменяемости. Ясно, что нельзя его строго и судить за это. Бог в неисповедимых путях Своего промысла попустил такое несчастие, такое насилие со стороны врага рода человеческого в отношении к человеку, лишенному разума! Бог пусть и будет единственным его Судьею… Церковь, в смирении склоняясь пред непостижимыми судьбами Божиими, предает сего человека в руцы милосердия Божия, как лишенного возможности бороться с насилием диавольским. Впрочем, повторяю: в каждом отдельном случае вопрос о том, можно ли допускать церковное поминовение самоубийцы, должна решать церковная власть, которая берет на себя ответственность пред Богом за разрешение или запрещение такого поминовения. И это представляет тяжелое бремя для каждого епископа. Самоубийства участились в последнее время до крайности, особенно среди молодежи. Полагаться на решение врачей, нередко и в Бога не верующих, нельзя: ведь такие врачи вовсе не обязаны входить в суждение по существу с духовной точки зрения о том, был ли самоубийца в состоянии острого помешательства и вне ума в момент совершения преступления; их забота хотя несколько успокоить живых, скорбящих родственников покойника, и вот обычно они все самоубийства приписывают острому помешательству.