Молитва за отца Прохора - [31]

– Что ты здесь делаешь?! – сурово спросил его старец.

Тот встал и лишь пожал плечами. Затем присел на камень и потер глаза.

– Подождем, пока он придет в себя, – предложил я.

Через несколько минут юноша нам все рассказал. Он спал вместе с нами в пещере Турчиновац и увидел во сне святую Петку, которая велела ему немедленно встать и идти в ту пещеру, где находятся черепа матери и трех ее детей, погибших давным-давно. Велела каждому из них зажечь свечу, а череп несчастной матери положить себе на грудь. То, что затем он увидит во сне, определит его дальнейшую судьбу.

Когда послушник закончил свой рассказ, иеромонах спросил его:

– И что же тебе приснилось, скажи нам, Гойко?

– Не смею вам сказать, – ответил тот в смущении.

– Почему не смеешь? Неужели что-то срамное? воскликнул старец.

– Нет, но мне неудобно вам сказать.

– Тогда я как твой настоятель велю тебе сказать! рассердился старец.

И Гойко, наконец, рассказал:

– Мне приснился чудный сон. Будто бы на большом церковном собрании перед каким-то храмом собралось много народа и священства, чтобы избрать главу нашей православной церкви.

– Не хочешь ли сказать, что во сне избрали тебя? спросил его иеромонах.

– Да, – тихим голосом отвечал Гойко, – именно это мне и приснилось. Когда все епископы проголосовали, голоса пересчитали, оказалось, что я получил больше всех.

– Ха, ха, ха! – рассмеялся иеромонах Пахомий. Что ты говоришь!

– И меня провозгласили патриархом, – продолжал молодой Гойко.

– Ты – патриарх! Эх, Гойко-Гойко! – снова рассмеялся настоятель. – Не спорю, ты почтителен, набожен, один из лучших послушников, которых я знаю. Но все же ты не годишься в патриархи. Ты слишком скромный и недостаточно настойчивый.

– Отец, это всего лишь сон. Знаю, что ничего подобного никогда не произойдет, – добавил смущенно молодой послушник.

– Впрочем, кто знает… Одному Господу известно, что нас ожидает. Дай Бог, чтобы сон твой сбылся, я буду гордиться, что был твоим наставником. Хотя вряд ли я доживу, – продолжал иеромонах смиренно. – А откуда ты взял свечи?

– Я всегда ношу их с собой, – ответил юноша.

Итак, дорогой мой доктор, вы знаете, что давний сон сбылся. То, что казалось невозможным отцу Пахомию летней ночью в 1943 году, осуществилось спустя пятьдесят лет: молодой Гойко Стойчевич стал нашим патриархом Павлом! Насколько я помню, он был избран два года назад, уже оставив к тому времени глубокий след в истории сербской церкви. А если Бог даст ему пожить, сделает еще больше для своего многострадального народа. Если бы иеромонах Пахомий дожил до наших дней, он бы мог гордиться бывшим послушником своего монастыря Святой Троицы.

Нет, доктор! Такой возможности мне больше не представилось. Из-за сплетения событий, которые произошли со мной через год после нашего путешествия в пещеры, я больше никогда не видел своего тогдашнего знакомца, а ныне Патриарха Сербского. Простите, я ошибся, старческая сенильность делает свое: по его настоянию мы встретились в 1947 году у церкви в Прилипаце возле Пожеги. Но об этом я расскажу позднее.

Четыре черепа из пещеры Саввина Вода мы взяли с собой, чтобы положить их в крипту монастыря Святой Троицы. Надеясь, что вражеский набег закончился, мы отправились к монастырю. Когда мы проходили через Дучаловичи, мы оказались рядом с домом Боривоя Пантелича, и я сказал отцу Пахомию:

– Это дом женщины, которая нас предупредила о болгарских солдатах.

– Я хочу поблагодарить добрую женщину, зайдем к ней.

Мы так и сделали. Загорка склонилась над люлькой своей дочурки. Отец Пахомий благословил мать и дитя, оставив золотую монету в колыбельке. И пожелал счастья маленькой Даре, когда она вырастет.

Молодой Гойко тогда взял на руки девочку. А она смотрит ему прямо в глаза.

– Ребенок принимает тебя как родного, будешь хорошим отцом, – сказала Загорка.

– Он пока еще не монах, только послушник, – проговорил отец Пахомий. – Если не станет монахом, может стать хорошим отцом.

Гойко на это только усмехнулся. Когда мы уходили, маленькая Дара расплакалась, и иеромонах пошутил:

– Не хочет с Гойко расставаться.

Когда мы вернулись в монастырь, там нас ожидали ужасные новости. Накануне болгары окружили монастырь и, ворвавшись внутрь, совершили невиданные преступления. Те, кто остался жив, рассказали нам, что сначала солдаты устроили обыск, все перевернули, затем испортили или уничтожили драгоценные предметы, которые монахи использовали для богослужения: иконы, кресты, сосуды. Некоторые книги столетней давности забрали с собой.

Вершиной злодеяний стала расправа над монахами, которых забили насмерть. От побоев скончались послушники Лука Радоичич и Радосав Кузманович. Монах Йован Радович после избиения был на грани смерти. В церковном портале мы встретили молодого монаха Теофана Джокича, который тронулся умом от побоев. Увидев нас, он бросился бежать, выкрикивая:

«Прочь, убийцы! На помощь, братья! Не отдавайте им меня!» Он убежал от нас, принимая нас, своих братьев, за мучителей. Старец Пахомий попытался объяснить ему, кто мы, но он скрылся в церковной капелле. Гойко пошел было за ним, но тот запустил в него камнем. Остальные пострадавшие лежали во дворе на траве. Те, кто уцелел, перевязывали им раны, ставили компрессы. Опасаясь возвращения болгар, никто не смел удаляться от церкви.