Молекулярное кафе - [49]

Теперь рядом с парадными белыми зданиями для душ, заслуживших истинное бессмертие, появились черные сооружения без окон с поучающей вывеской: «Антиобщественная деятельность». При снятии слепков с душ умерших тщательно изучалось личное дело покойника, после чего на учетной карточке делалась пометка «Рай» или «Ад».

В пантеонах усиленного режима были запрещены свидания и вместо свободного самоуправления, практикующегося в райпантеонах, души, повинные в антиобщественной деятельности, управлялись покойником, назначаемым администрацией.

Казалось бы, всё шло как нельзя лучше, если бы не одно непредвиденное обстоятельство.

Поднаторевшие в телепатии души начали каким-то необъяснимым способом наведываться к живым родственникам и даже посещать различные учреждения.

Если родственные визиты, сводящиеся обычно к советам переставить мебель или обратить внимание на частые отлучки супруга по вечерам, вызывали раздоры чисто семейного порядка, то привычка шляться по официальным местам скоро превратилась во всенародное бедствие. Первыми взвыли работники патентных бюро и издательств, вынужденные с утра до ночи заниматься изучением потустороннего бреда. Когда же наиболее нахальные из покойников начали лезть с советами в государственные учреждения и являться во сне ответственным работникам, немедленно встал вопрос о принятии административных мер.

Решением Постоянно действующего комитета по делам мертвых душ всё население пантеонов было переселено в космическое пространство.

Однако и эта мера не принесла желаемых результатов.

Во-первых, лишенные присмотра души совершенно отбились от рук. Они до смерти пугали пассажиров и стюардесс космических лайнеров, угрожали расправой населению малоразвитых планет и вдобавок ко всему начали бесконечную войну праведников с грешниками, искусственно вызывая магнитные бури и нарушая тем самым радиосвязь в космосе.

Во-вторых, отсутствие четкой загробной перспективы вызвало волнения в ряде стран на Земле. Хотя решением Совета производство душ было прекращено, нашлись ловкие дельцы, обещавшие каждому вечное блаженство в космосе за весьма умеренную плату. Как всегда в таких случаях, стремление обывателя к бессмертию использовалось всякими авантюристами для темных махинаций.

В этот тяжелый для Земли период, когда у ученых уже опустились руки, за проблему мертвых душ снова взялись фантасты. Справятся ли они с ней — покажет будущее. Скорее всего, справятся, хотя чужая душа всегда — потемки, живая она или мертвая.

ЗМЕИНЫЙ ПЛОД

— Нет, — ответил я, — мне никогда не приходилось бывать в Уссурийском крае.

— Жаль, — скачал он, — может быть, тогда бы вы мне легче поверили. Там все это и произошло, пять лет назад.

— Все равно расскажите, пожалуйста! — попросил я.

— Ну что ж, попробую… В то время я был топографом. Это всего лишь одна из многих профессий, которые мне пришлось перепробовать. Заняться топографией меня вынудили обстоятельства, неважно какие, к моему рассказу они не имеют никакого отношения.

Наша партия работала в тайге. Мы вели предварительные изыскания, связанные с проектом новой дороги. Вся трасса была разбита на участки, и мне с моей помощницей Таней достался один из глубинных районов. База экспедиции находилась в Имане.

Вы не были в Уссурийских джунглях, и мне трудно объяснить вам, что это такое. Во всяком случае, если на земле и существовал когда-то рай, то… впрочем, может быть, это и субъективное впечатление. Вероятно, и для Адама прелесть рая заключалась, прежде всего, в Еве. Надеюсь, что вы меня поняли. Словом, мы там были по настоящему счастливы и впрямь считали себя первыми людьми на земле.

Говорят, что любовь окрыляет человека. Конечно, это затасканная метафора, но никогда в жизни я не работал с таким подъемом. Вскоре мы должны были закончить съемки и уже строили всевозможные планы совместной поездки в отпуск.

Я хорошо помню этот день. Мы выбрались из густых зарослей на очаровательную поляну и увидели ослепительно белый ствол, сверкающий в лучах заходящего солнца, фиолетовую крону с красными плодами и большого удава, обвившегося вокруг дерева. При нашем приближении он угрожающе поднял голову.

— Смотри, — сказала Таня, — змей снова искушает меня. На этот раз ты сам сорвешь мне яблоко.

Я не двигался с места.

— Ну, смелее! — продолжала она, смеясь. — Не уподобляйся своему прототипу и не заставляй даму лезть на дерево. Достань мне яблоко, и я за это рожу тебе сына, от которого пойдет род галантных мужчин.

Когда вам сорок пять лет, а вашей возлюбленной двадцать, вы всегда способны на большие безрассудства, чем в юности. Метким выстрелом я размозжил голову удаву и, взобравшись по гладкому стволу, сорвал мягкий плод, пахнувший корицей и мускусом.

— Только не вздумай его есть, — сказал я, — он может оказаться ядовитым.

— История повторяется, — сказала Таня и, раньше чем я успел её остановить, откусила большой кусок. — Очень вкусно! Теперь, даже если оно ядовитое, ты обязан его попробовать. Умирать, так вместе!

Он был действительно очень вкусным и ни на что не похожим, этот плод. Мягкая, ноздреватая сердцевина таяла во рту, оставляя на языке слегка горьковатый привкус.