Молчи и танцуй. Часть 1 - [29]

То, чем пользуются нечестные родители, называется манипуляцией, но это самая примитивная ее форма (впрочем, от того не менее вредоносная, в чем мы можем убедиться с возрастом). Манипуляция – большое искусство и почти совершенное оружие, виртуозное владение которым позволяет добиться невероятных результатов…

До выборов мэра оставалось полтора месяца. Газеты, телевидение и радио раскручивали свою фирменную истерику по поводу того, кто из конкурентов действующего главы города больше всего испачкан. Средства массовой информации, дружившие с властями, единодушно согласились с тем, что менять коней на переправе нельзя (то есть давайте оставим все как есть, а там поглядим, правы мы были или ошибались), а СМИ, подконтрольные конкурентам мэра, давили на ужасное состояние городских магистралей и развал в коммунальном хозяйстве.

Расстановка сил пока не сулила больших барышей никому, кроме действующего мэра Дмитрия Попова. Он баллотировался на третий срок, и за прошедшие годы все сферы жизни города так или иначе были замкнуты на него. Однако помимо очевидных успехов в благоустройстве и культурном развитии, ошибок Попов наделал немало, и число недовольных его работой росло с каждым годом. Аналитики поговаривали, что на четвертый срок Попов точно не сможет рассчитывать, но до следующих выборов была еще целая вечность.

Основная группа его конкурентов представляла собой сборище предпринимателей всех мастей и калибров. На первый план неожиданно вылез Григорий Савичев, которого в народе ласково называли «разливалой»: количество выпитых потеющими гражданами бутылок прохладительных напитков под маркой савичевского комбината приближалось к астрономической цифре. Вдобавок комбинат недавно запустил в работу мясную линию, и часть электората, отведав колбаски, подумала, почему бы не поддержать «разливалу» на выборах. Сам Савичев в традиционных интервью и репортажах говорил, что забота о людях – его главное политическое кредо, и что он готов в случае избрания его главой города способствовать развитию городской инфраструктуры и ежемесячно отщипывать от своего личного дохода десять тысяч рублей на унитазные сиденья для неимущих.

В затылок ему дышал Борис Брутберг. Он владел контрольным пакетом акций промышленного гиганта, который заваливал рынок дешевыми кирпичами, металлоконструкциями и оргстеклом. Парню было лет сорок, выглядел он на двадцать пять, а ругался как прыщавый подросток. У большинства трезвомыслящих избирателей он вызывал негативные эмоции, но бабушкам, как ни странно, нравился. «Такой красавчик, что я просто ух! – говорила одна пенсионерка в интервью журналисту «независимой» телекомпании. – И он обещал нам, что хулиганов поздно вечером на улицах будет меньше, потому что все улицы он сам лично будет освещать». Двое настырных журналистов раскопали старую историю о налоговых махинациях Брутберга, но одного из любопытных писак притянули в суд, а другому просто настучали по голове, дешево и сердито.

Третьим в списке лидеров шел Максим Каратаев, представитель строительного лобби и Депутат Государственной Думы. В нижней палате российского парламента он особо не блистал, но в родном городе каждая третья новостройка была выполнена его кампанией. Человек он был, на первый взгляд, хороший, имел двоих детей, жену и собаку, по утрам бегал трусцой (что, к сожалению, никак не сказывалось на его пышной фигуре), а вечерами выступал с циклом радиопередач под общим названием «Городской спектр». Ничего нового он не говорил, но говорил он красиво и правильно, поэтому, по предварительным прогнозам, за него готовы были проголосовать до десяти процентов избирателей.

В списке кандидатов также фигурировали: бывший генерал КГБ («Гражданам – достойную жизнь!»), врач-хирург из крупнейшей городской больницы («Здоровье земляков – прежде всего!»), один побитый жизнью правоверный коммунист с кругами под глазами («Долой антинародный режим!») и даже какой-то анархист без определенного места жительства, но с хитрым лозунгом «Я вам, бля, покажу кузькину мать!». Почти за каждым из кандидатов стояла некая общественная организация или политическое движение, но по сравнению с силами, поддерживающими действующего мэра Дмитрия Попова, им явно не хватало финансирования.

Лесневский в глазах простых избирателей пока ничем не выделялся. Просто одна из фамилий в бюллетене, до которой взгляд может и не добраться. Пенсионеры иногда появлялись на его благотворительных «праздниках двора», получая свои продуктовые пакеты, интеллигенция трещала о темном цвете этой лошадки, но настоящего ажиотажа так до сих пор и не было.

Сотрудники радио «Пилот» вообще не интересовались, кто он такой и что ему нужно. У них были дела поважнее.

Утром в студии и офисе царило оживление. Ди-джей Даша Парамонова, крупная и громогласная девушка, претендующая на звание неформального лидера, обнаружила в компьютере новый ролик с новым голосом, дала его послушать ведущей новостей Машке Блиновой, и обе пришли в неописуемый восторг. Причину своего восторга они объяснить не могли самим себе.

– Знаешь, Марусь, – сказала Даша, – прослушала его три раза и чуть не кончила.