Молчание мертвых - [26]

— Я пауков не боюсь. — Он вытянулся в полный рост, чтобы она поверила, хотя, признаться, в сарае и впрямь было страшновато. — А подвал вам зачем?

— Хочу посмотреть, сколько там осталось консервированных персиков и томатов. Видишь ли, я собираюсь открыть «Домашние заготовки Ивонны».

— Ее лавочку? — Тедди едва не запрыгал от восторга. Прошлым летом, когда он только начал бывать у бабушки, Ивонна часто приглашала его к себе. В ее доме он, сам не зная почему, чувствовал себя счастливым. — Я умею хорошо считать.

— Нисколько не сомневаюсь, — рассмеялась Грейс. — В любом случае я буду рада, если ты составишь мне компанию. — Она приоткрыла дверь чуточку шире. — Ты не поможешь мне вынести все во двор? Перекусим, а потом займемся делами.

Если Тедди и колебался, то не больше секунды. Он ведь не станет задерживаться в доме, а значит, и папиного распоряжения не нарушит. К тому же папа, конечно, разрешил бы помочь. Помогать другим — это правильно и важно. С этим даже бабушка спорить не станет.

— Ладно. — Следом за Грейс Тедди переступил порог, и уже через секунду дом принял его в свои теплые объятия.

Кеннеди Арчер стоял в своем кабинете в банке перед висевшей на стене большим портретом Рэймонда Милтона. Детство его отца, Отиса Арчера, прошло в соседнем городке, Юкке, в доме с земляным полом. Его мать рано овдовела, и кроме Отиса у нее было еще десять своих братьев и сестер. Он не смог закончить среднюю школу, потому что присматривал за хлопководческой фермой, где жила их семья, а в остальное время работал на заправке в городе. Денег на колледж не было, а без колледжа рассчитывать на серьезное улучшение положения не приходилось. Тем не менее, ему удалось убедить Рэймонда Милтона, сделавшего состояние на грузовых перевозках в те времена, когда Юкка была важным перевалочным пунктом на железнодорожной линии между Мобилом и Огайо, что из него может что-то получиться. Милтон дал денег на бизнес, и Отис, которому исполнилось тогда двадцать пять, открыл «Стилуотер-бэнк».

К тридцати годам Отис не только заработал свой первый миллион, но и покорил сердце младшей дочери Милтона, Камиллы. Тянуть со свадьбой не стали. К сорока Отиса избрали мэром Стилуотера, а в год смерти старика Милтона, год, когда родился Кеннеди, Арчер-старший унаследовал еще один миллион.

Отис Арчер прошел путь от бедности к богатству и стал самым важным, самым влиятельным человеком в Стилуотере. И ему было что передать сыну.

Секретарша сообщила, что его спрашивают. Кеннеди не ответил. После звонка шефа местной полиции он уже знал, что это Джо. Разговаривать со старым приятелем не хотелось, к тому же у него оставалось совсем мало времени до важной встречи. Кеннеди уже собирался уходить, но и последний момент его внимание почему-то привлек портрет деда. Стилуотер никогда не был каким-то особенным и, в отличие от многих других городов, ничем не прославился, но Кеннеди, как ни странно, питал к нему теплые чувства. Он полагал, что станет хорошим мэром. Жизнь подготовила его к этой работе, и его вполне устраивал избранный путь. Но ему никак не хотелось, чтобы здесь, в кабинете, рядом с портретом деда висел портрет отца. После гибели Рэйлин прошло слишком мало времени, чтобы прощаться с еще одним членом семьи.

— Я сказал ей, что твоя машина еще на парковке.

Кеннеди повернулся — Джо Винчелли не вошел, а ворвался в кабинет.

— Какой сюрприз.

Джо не заметил сарказма.

— Ты почему не ответил, когда Лилли соединила?

— Был занят.

Брови у Джо прыгнули вверх — предложенное объяснение явно показалось ему неубедительным. Возможно, он отреагировал бы иначе, если бы знал о страшной болезни, медленно поедающей Отиса изнутри, но об этом не знал никто — так решили сами Арчеры. Все прекрасно понимали, как отразится на положении банка известие о том, что председатель совета правления, возможно, не доживет до Рождества, и как поведут себя инвесторы. К тому же Кеннеди вовсе не был уверен, что справится с той волной сочувствия, которая обязательно обрушится на него, если за пределы семейного круга просочится хоть слово о болезни отца.

Охранять тайну становилось все труднее, тем более что в следующем месяце Отису предстояло пройти курс химиотерапии. Но Кеннеди знал — они постараются сделать все, чтобы правда о состоянии здоровья отца не стала достоянием гласности. Так нужно — ради благополучия банка и покоя семьи, столь ценимого ими всеми.

— Что случилось? — спросил он, сделав вид, будто ничего не знает.

— Хочу, чтобы Маккормик заново открыл дело моего дяди.

Кеннеди посмотрел на друга. Дело, о котором шла речь, пылилось на полке на протяжении многих лет, и вот теперь Джо как будто очнулся и требует нового расследования. С чего бы? Да, Ли Баркер доводился ему дядей, но в год исчезновения преподобного Джо едва исполнилось тринадцать лет. И раньше он никогда ни на каких решительных действиях не настаивал.

— Маккормик звонил мне несколько минут назад. Сказал, что ты к нему заходил.

— Заявил, будто не может повторно открыть дело без достаточных на то причин. — Джо плюхнулся в кресло. — Но я знаю, он согласится, если ты немного на него надавишь.