Молчание леди - [30]

Я помогла перенести его скрюченное тело на кровать, а ноша не была легкой, и доктор сказал: «Это уж точно его доконает».

Осмотр показал, что у мистера Макинтайра действительно случился удар, и у него была парализована вся левая сторона тела. Его лицо было перекошено, и он не мог говорить.

«Одна вы с ним больше не справитесь, — сказал доктор. — Ему потребуется сиделка. Я займусь этим с утра. Пусть лежит так до утра, он не причинит себе вреда. Только не надо его волновать, пытаясь заставить его заговорить. А сама вы продержитесь эту ночь? Может быть, вы знаете кого-нибудь, кто посидел бы здесь с вами?»

«Нет, мне не понадобится ничья помощь, — ответила я. — Я справлюсь, доктор. Я же присматривала за ним до сих пор».

«Это действительно так, — сказал он, — и это было бы тяжело для любого, не говоря уж о вас, с вашим-то ростом».

Должна сказать тебе, Рини, что это была самая беспокойная и страшная ночь в моей жизни из всех, и до того, как я покинула Ливерпуль, и после. Следует отметить, что у меня было несколько страшных ночей. Когда-то на дороге я много раз пугалась до смерти, но не было ничего страшнее той ночи, когда он умирал на моих глазах. А именно это и происходило той ночью, а я тогда еще этого не понимала. Он все время приоткрывал правый глаз и смотрел на меня, будто хотел, чтобы я что-то сделала. А я вспомнила, что в последние два-три дня, когда тот задыхался, то время от времени указывал на металлические прутья спинки в изножье кровати и дважды произносил слово «линолеум»; один раз мне показалось, что он сказал: «Подними линолеум». Поэтому после того, как он уснул, я подняла половик у изножья кровати. Я не увидела никакой щели в линолеуме. Потом я осмотрела его по краю, но он всюду был аккуратно подоткнут под плинтусы, которые слегка усохли и отошли от стены приблизительно на сантиметр. Но линолеум был абсолютно целый. Однако мне было совершенно ясно, что он хотел добраться с ножом до этого линолеума. Но зачем? Потом я подумала о том, как он лежал: возможно, он указывал на окно. Что-то было под подоконником? Тогда я обследовала там все и увидела небольшой зазор между кирпичами и деревянным подоконником. Я засунула туда палец, но там ничего не было. Как бы то ни было, я, похоже, задремала, а когда проснулась, то уже не было необходимости задавать вопросы: его голова была неестественно вывернута, и я поняла, что он мертв. Четырьмя днями позже его похоронили. И в течение всего этого времени я, покрываясь испариной, с ужасом думала о том, что теперь будет, хотя и скопила несколько шиллингов. Думала, что опять окажусь на улице, потому что и представить себе не могла, что он что-то отпишет мне, упомянет меня в своем завещании.

Он был нехорошим человеком, и именно эти слова, Рини, сказал мне стряпчий в день похорон. Он сказал: «Ваш хозяин, мисс Морган, был не очень хорошим человеком, к сожалению».

«О, я знаю это», — отозвалась я.

«Хорошо, подойдите сюда и сядьте, моя дорогая, — сказал он, и я помню, как этот добрый человек подвел меня к кухонному столу и мы оба сели. — Он не оставил вас без ничего, — добавил он. — Я не знаю, обрадуетесь вы или нет, но он завещал вам этот дом».

Я затаила дыхание, а потом переспросила:

«Что? Он оставил мне дом?»

«Да, он оставил вам дом, но ни пенни на его содержание. Он считал, что это небольшое дельце — продажа овощей и фруктов — позволит вам зарабатывать достаточно, чтобы содержать дом. Я даже рискнул предложить ему оставить вам хоть небольшую сумму, но он чуть не укусил меня и сказал, что вы не будете знать, что делать с деньгами».

Полагаю, что этот добрый человек не все сказал, утаил кое-что, потому что мистер Макинтайр наверняка добавил: «Потому что она тупица». Но дело в том, что я просто не находила слов. Я не могла сказать ему, что я в этот момент думала или что поняла из бумаг. Он не дал мне на это времени. Потом стряпчий еще больше удивил меня. Он сказал:

«Вы можете не поверить, но мистер Макинтайр умер очень богатым человеком».

«Богатым?» — повторила я.

«Да, — подтвердил он, — очень богатым. Боюсь, у вашего хозяина была и другая жизнь».

— Я помню, — туг она рассмеялась, — как наивно спросила: «Ну а что он делал во второй?»

А стряпчий рассмеялся и сказал:

«Я полагаю, вы вряд ли знаете что-нибудь о том, что такое биржа? Ну, он занимался этим, и не один. У него был друг, который занимал довольно высокое положение. И они, возможно, играли там, прогнозируя будущее. То есть, когда чей-то бизнес шел ко дну и распадался, они скупали акции и во многих случаях получали прибыль. Некоторые из этих акций еще ничего не стоят, но в один прекрасный день они наверняка поднимутся в цене. К сожалению, он не сможет воспользоваться результатами своих трудов. Должен также вам сказать, моя дорогая, что он не получал никакой реальной прибыли от торговли овощами. Он платил человеку, присматривавшему за лавкой, весьма приличные деньги. Мне кажется, что фруктово-овощной бизнес служил прикрытием для его второй жизни, потому что он ненавидел этот дом, а также этот район. Думаю, он вращался совсем в иных кругах, когда уходил из дома. Дважды я видел его с одним и тем же человеком. Я был очень удивлен, но постарался не попасться ему на глаза. Это были его дела, но он был моим клиентом и я брал с него высокую плату за мои услуги, потому что не люблю нечестных людей. А я обнаружил, что он был нечестен во многом. Это не только нечестно, но и жестоко наблюдать, как умирает твое дело, зная, что, приложив небольшое усилие, его можно спасти. Нет, я не ханжа и не собираюсь уверять всех, что очень сожалею по поводу того, что мистер Макинтайр покинул этот мир. Я не знаю, как вы, мисс Морган, но я думаю и даже уверен, что вам есть о чем печалиться».