Молчание леди - [23]

Джо сделал вид, что хочет перевернуть свою чашку, но потом сказал:

— Я сначала выпью, Белла.

Мужчины опустошили большие чашки в два глотка. Они рассыпались в благодарностях, пока она провожала их до двери, а там, другим тоном, понизив голос, она сказала:

— Я знаю, завтра воскресенье, и это ваш выходной день, и меня не интересует, где вы бываете и чем занимаетесь, но я хотела вас попросить кое-что сделать для меня.

Оба одновременно кивнули, а Джо заверил ее:

— Все что угодно, Белла, как скажете.

— Ну, тогда вы будете не против спуститься в подвал и помочь очистить стены от паутины и вымыть пол? А еще надо посмотреть, можно ли отремонтировать что-нибудь из тех остатков старой мебели, которые свалены в углу еще Хэмом? Должна сказать, я никогда не разбирала их, слишком была занята. Это будет нетрудно.

— О, мы займемся этим, Белла. Мы все сделаем.

А Прыщавый сказал очень тихо:

— Она необычная женщина, правда? Она вроде как леди.

Белла пристально посмотрела на него, прежде чем так же тихо ответить:

— Да, Прыщавый. Думаю, можно и так сказать. Она вроде леди.

3

У Беллы Морган не было привычки предаваться размышлениям. Она всегда либо трудилась, чтобы прокормить себя и выжить, либо слишком уставала, чтобы вообще о чем-то думать. Одно удивило ее, когда она обосновалась в этом районе Лондона: ее называли Большая Белла, хотя ростом она была всего-навсего чуть выше метра пятидесяти. Возможно, это из-за ее голоса: он был низким и громким, и она не боялась его повышать. Но в течение прошедших месяцев ей приходилось задумываться о том, что она изменилась и преобразилась ее жизнь, потому что эта женщина, или девушка, или существо, как она сначала мысленно называла ее, превратилась почти в компаньонку. Но изменилась не только ее жизнь, но и жизнь Джо и Прыщавого. Это коснулось не их основных занятий, а их самих. Они стали аккуратнее, даже можно было сказать, что они стали выглядеть симпатичнее, наведавшись в магазин подержанных вещей Джинни и приобретя там кое-какую вполне презентабельную одежку, послужившую до этого, наверное, не менее чем пятерым хозяевам. Более того, они стали чаще мыться.

Мыться. Слово вызвало в памяти первый из двух случаев, произошедших в последний месяц и усиливших ее интерес к девушке, хотя он и так был велик. Это было связано с мытьем.

Это случилось во вторник. Ей практически нечем было торговать, да еще с утра лил дождь. Так что в два часа дня она велела своему маленькому помощнику убраться в магазине и отдала ему, к его великой радости, два ящика овощей весьма сомнительного качества, за которые, тем не менее, он смог бы до конца дня выторговать кое-какую мелочь. И вот она разглядывала совершенно чистый теперь двор. Она не помнила, чтобы он когда-либо был убран лучше. Как сказал Прыщавый, «с него теперь можно хлеб есть».

Дождь прекратился, но девушки нигде не было видно, хотя обычно в это время она сидела на бревне и рубила остатки вчерашних ящиков. Белла решила, что найдет ее в прачечной. Приблизившись, она заметила, что дверь закрыта, и это само по себе было странно — ее редко закрывали, разве что на ночь. Еще бросилось в глаза, что окно было чем-то занавешено изнутри.

Она тихонько подошла и присмотрелась. Это был кусок газеты, аккуратно прикрепленный к раме. Но он не совсем подходил по размеру, с краю оставался зазор сантиметра в полтора. Белла прильнула к нему глазом, и в открывшемся ее взору узком пространстве увидела белье, сложенное на ящик из-под апельсинов. Там были две нижние юбки и пара изысканных панталон, как она сразу поняла, шелковых. Из настоящего шелка. Панталоны были отделаны кружевными оборками, а над кружевами она разглядела подвязки, очень элегантные подвязки из ленты, продетой в прорези ткани, шириной почти в два с половиной сантиметра. Рядом лежало то самое пальто. Полы его были немного отвернуты, и Белле удалось увидеть подкладку светло-серого цвета, похоже, из овечьей шерсти. Через крышку ящика была переброшена пара чулок, тоже светло-серых, но на месте подошвы они почернели от носки, а на одном зияла большая дыра.

Послышались легкие всплески. Потом в поле зрения Беллы появилась девушка: она была раздета и старательно вытиралась одним из двух чистых грубых полотенец, которые Белла дала ей утром для парней. Белла была очарована ею. У нее оказалась красивая фигура, но девушка была очень худой. Тут девушка подняла и стала надевать вещь, которую Белла раньше не заметила. Наверное, она была связана из тонкой шерсти, так как облегала ее, как вторая кожа, опускаясь чуть ниже колен. Это не было похоже ни на сорочку, ни на что-то в этом роде. Она никогда ничего подобного не видела. Можно было бы принять это за тонкое шерстяное платье, если бы оно так не обтягивало. И вот что еще ее заинтриговало: надев нижние юбки, девушка достала крохотную сумочку, которая была приколота булавкой к юбке изнутри, раскрыла ее, дернув за шелковый шнурок вверху, на секунду опустила туда пальцы и снова закрыла. Это было что-то вроде маленькой дамской сумочки; Белла слышала, что леди обычно берут такие на бал или в театр. Там поместился бы только носовой платочек, флакончик нюхательной соли и прочая подобная мелочь. Когда Рини подтянула юбки выше, сумочка оказалась на уровне ее плоского живота, но была совершенно незаметна. Первая юбка была простая, а вторая — с корсажем и завязками, но корсет Рини не носила. Странно, что она не носила ни корсет, ни лифчик, но длинное шерстяное одеяние было вывязано так, что поддерживало ее маленькую грудь. С этой мыслью Белла тихо повернулась и быстро ретировалась со двора.