Молчаливый слуга - [42]

– Кто вы?

Человек в черном не стал отвечать. Он грубо схватил ее за шкирку, подняв над палубой, потряс, словно куклу и бросил на канаты. Роуз попыталась приподняться, но тут на ее грудь легла рука в черной перчатке. Она прошла по ее коже, заставив отклониться назад, задрать голову, оголив шею. Чувство безысходности и сверхъестественного страха захватили Роуз, когда призрак слегка сжал руку на ее шее. Она опустила взгляд и попыталась рассмотреть человека. Под его капюшоном не было лица, там была только тьма. Выгнувшись и тяжело дыша, женщина замерла. И тут вдруг как будто пелена тьмы спала с неба, волны стали меньше, ливень прекратился. Призрак исчез, как будто его и не было. Некоторое время Роуз смотрела перед собой, понимая, что все нормализуется, матросы перестали паниковать, теперь они действовали оживлённо и очень целенаправленно. «Господи, мы справились. Как же я устала!» – подумала она, проваливаясь в пустоту.

Утром Джейн еле открыла глаза, у нее не было сил даже пошевелиться. Сверху припекало солнце, оно высушило ее рубашку и штаны спереди, в то время как со спины мокрая ткань холодила кожу. Девушка осмотрелась по сторонам.

– Привет! Как ты? – услышала она голос Роуз.

Повернув голову, Джейн, щурясь, посмотрела на неунывающую подругу.

– Я чувствую себя отбивной! – ответила она низким охрипшим голосом.

Роуз помогла девушке сесть, после чего ни с того, ни с сего в руке спасительницы появилась бутылка.

– Вот, миссис, вам надо согреться! – сказал Фей.

Джейн вопросительно посмотрела на Роуз.

– Сделай пару глотков, тебе сейчас это не повредит.

Девушка выдохнула, потом резко опрокинула бутылку и сделала большой глоток. Жидкость обожгла ее горло огнем, обдала нутро жаром. Резко отстранив бутылку, Джейн закашлялась, и из ее глаз потекли слезы.

– Боже, что это? – сдавленно спросила она.

– Это ром! – ответила Роуз. Шлепнувшись рядом прямо на сырые канаты, женщина взяла бутылку и сделала протяжный глоток.

– Ничего себе. Ты даже не поморщилась!

Роуз передала бутылку Джейн, и та сделала еще глоток. Захмелев от горячительного напитка, девушка задумчиво произнесла:

– Каких-то два месяца назад я и не думала, что мне предстоит работать на корабле, прыгать в бушующий океан и пить из горла бутылки ром. И знаешь что?

– Что?

– Мне все это очень даже нравится.

Роуз засмеялась, а потом громко икнула. Она мельком посмотрела на двери пленников. Окошко капитана было закрыто. «Дрыхнет, зараза!» – зло подумала она и перевела взгляд на каюту брата. В его глазах как будто и жизни не было. Она медленно поднялась, подошла к двери и протянула ему бутылку. Ее ждало нелегкое объяснение.

– Я не могла прыгнуть сама! У меня растет сын, ты ведь понимаешь, что я не могу оставить его? – прошептала она, смотря в помутневшие от горя карие глаза.

Эта фраза была ее сокровенной мыслью, той, которую должен был услышать только Алекс.

– Ты должна была просто открыть дверь! – произнес он монотонным голосом. Взяв бутылку, мужчина ушел в тень.

Им пришлось бросить якорь и заняться ремонтом. Работа шла очень скоро, так как в таком плачевном состоянии «Зевс» являлся легкой мишенью. Пока матросы устанавливали мачту, Роуз и Джейн латали паруса. Дыры иногда были с человеческий рост, женщины крепко сшивали израненное полотно, отсиживая на палубе время от рассвета до сумерек.

Алекс теперь был молчалив, он практически весь день проводил у двери, следил за жизнью на корабле, прислушивался к разговору женщин. Они много говорили о прошлом. Джейн рассказывала о маме, о придирчивом отце, о единственном друге и своей работе. Этих разговоров у них не было, а ведь именно ему более всех остальных хотелось слушать ее. Сейчас же по поведению девушки он видел: Джейн даже не думает о том, что ее жизнь может быть ему интересна. Но вот к своей судьбе он интерес чувствовал. Она пекла булочки для всей команды, но при этом сама аккуратно раскладывала выпечку только на его тарелке. Ей интересен был рассказ Роуз об их детстве, она смеялась над его юношескими проказами, а потом вдруг ее взгляд останавливался, рука подпирала голову. Джейн становилась задумчивой, жалела, что не видела его таким. А потом она замолкала до вечера, как будто вспоминая о том, что муж не считает ее родной, она для него посторонняя, а посторонним не показывают истинное лицо, их держат на расстоянии от милого дома, мыслей, счастливых воспоминаний.

Через неделю корабль снялся с якоря. Они шли средним ходом. Грот боялся использовать среднюю мачту в полную силу, поэтому на ней были задействованы только два паруса. И именно в этот день на горизонте появился еще один корабль. Он достаточно быстро нагонял их. Это был линкор второго класса без опознавательных знаков и флага.

– Он идет за нами! Похоже, советник не терял время зря! – предположила Роуз, передавая подзорную трубу Гроту. Старый моряк прищурился и медленно кивнул.

– Придется дать бой! – озвучил он ее мысли вслух.

– Постараемся дотянуть до ночи!

– Зачем? – удивился Грот.

– У меня есть план. Прикажи раскрыть еще один парус на главной мачте, так мы пойдем быстрее.

– Что-то еще?

– Да, когда враг будет на подходе, надо будет свернуть все паруса. Пусть команда готовит пушки, но амбразуры не открывает.