Молчаливое горе: Жизнь в тени самоубийства - [9]

В этом случае к врачу следует подходить с теми же мерками, что и к любому горюющему человеку. Прежде всего следует иметь в виду, что горе — это индивидуальный для каждого человека процесс, протекающий во времени. Скорость переживания, интенсивность работы горя является уникальной личностной константой. Попытки насильно ускорить выполнение этой тяжелой работы могут привести к усилению психической боли и других постсуицидальных феноменов. Вместе с тем, помощь врачу может и должна быть оказана, по меньшей мере, по двум направлениям:

1. В поддержании его профессиональной состоятельности и компетентности: этому служит коллегиальное обсуждение истории болезни пациента, проведение психологической аутопсии, разработка оптимальной стратегии бесед с родственниками (кто, как и о чем будет их информировать) и неоднократное подтверждение осознания, что принятое решение находилось в сфере ответственности больного.

2. В поддержке возникших личностных переживаний: врачу необходима помощь в определении, выражении и облегчении собственных эмоциональных проявлений, в осознании и принятии неизбежно существующих пределов и ограничений, в подтверждении, что горе носит универсальный характер, в предотвращении взаимных обвинений или заблуждений относительно всемогущества медицины.

Эта помощь может быть реализована в ходе индивидуальной (с супервизором) или групповой работы. Особый такт и уважение следует проявить к личностным защитам, работа с которыми должна проходить в атмосфере принятия и безопасности. Кому-то поначалу стоит предоставить возможность уединения для конструктивных размышлений и переживания, другие могут нуждаться в непосредственном разговоре и выражении чувств своим коллегам. В ходе работы целесообразно подчеркнуть, что самоубийство больного может стать уделом любого профессионала. Практика показывает, что в нашем обществе медицинский персонал оказывается недостаточно профессионально подготовленным не только к самоубийствам, но и к смерти больного вообще. Этому в немалой степени способствуют разнообразные мифы о самоубийстве, до сих пор имеющие широкое хождение в медицинской среде.

Таким образом, книга К. Лукаса и Г. Сейдена является, несомненно, своевременным изданием, не только освещающим мало известные страницы науки о саморазрушающем поведении человека, но, по-видимому, могущим способствовать развитию оригинальных отечественных исследований в этой области, повышению осведомленности и готовности прийти на помощь человеку в психологическом кризисе.

А. Н. Моховиков,

кандидат медицинских наук, начальник отдела Одесского городского центра, социально-

психологической помощи

детям, подросткам и молодежи,

член Международной ассоциации

превенции самоубийст

Будущее

Пятнадцать лет назад Эдвин Шнейдман, основатель Американской ассоциации суицидологии, призвал к поственции — «работе с лицами, пережившими суицид близкого человека — его жертвами, с целью помочь им справиться со страданиями, чувствами вины, гнева, стыда и растерянности». Он указывает, что «...общество должно предоставлять повседневную поствентивную психиатрическую помощь лицам, пережившим суицид близкого человека. Поственция — это профилактика для следующего десятилетия и для следующего поколения» (выделено нами. — Авт.).

Даже в те годы Шнейдман оценивал число лиц, переживших суицид близкого человека, в 100000 в год — если не считать замаскированные суициды. Сегодня их намного больше. Но целенаправленные усилия в области поственции все еще не прилагаются. Молчание продолжается.

Совершенно ясно, что требуется: поощрение к разговору, психотерапия, направленная на близких суицидента, распространение информации о группах самопомощи, избавление от клейма самоубийства — особенно в отношении к близким самоубийцы — и понимание того, что существует категория людей, перенесших суицид близкого человека. Совершенно очевидно, что последние составляют объект здравоохранения. Совершенно очевидно, что имеет смысл, в самом широком социальном понимании, разорвать цепь инвалидизирующих заболеваний, депрессий, чувств вины и скорби. Пора положить конец молчанию.

Кристофер Лукас, Генри Сейден, Ph.D.

Часть первая

Глава 1, ЧТО ПРОИСХОДИТ С БЛИЗКИМИ ЧЕЛОВЕКА, СОВЕРШИВШЕГО СУИЦИД

В большинстве культур и почти во все исторические эпохи отношение к самоубийству и убийству было в чем-то родственным: оба они запретны и вызывают ужас.

Ирвинг Штенгель. «Суицид и суицидальная попытка»

 Удивляет, как много было написано о самоубийстве и как мало о том, что происходит с оставшимися в живых близкими самоубийцы. Эта глава начинает наш рассказ о том, что происходит с людьми, пережившими самоубийство близкого человека.

У всякой смерти есть жало. У самоубийства их много. Первое: потрясение от известия о самой смерти.

СЫН: Я спал. Было около двух часов ночи. Я помню, что мама поднялась к нам наверх, в спальню. Она сказала об этом каждому из нас по очереди. Она, конечно, рыдала. Моей первой реакцией было потрясение; я проплакал час или два. Мама сразу сказала нам, что он присоединил шланг к выхлопной трубе. Я помню, как она старалась объяснить нам его поступок, по возможности смягчая его: «У вашего отца были проблемы, с которыми он не смог справиться». Но в том возрасте я так и не сумел понять этого полностью.