Мокрый мир - [41]

– Лита, дочь Альпина?

– Она самая.

– Мое имя – Венона Банти. Я – управляющая в башнях тринадцати. Георг Нэй велел доставить вас в Оазис.

– Что ж за пиявка-то! – воскликнула Лита. – Он вообще отцепится от меня?

– Это не мое дело, – сказала Венона, – но, насколько я понимаю, вы будете подмастерьем господина Нэя. Нас ждет экипаж.

* * *

Кеб, запряженный каурой лошадью, ехал по брусчатке. Лита прилипла к окну. Дважды она нелегально посещала Оазис, но не была в этой его части, в стороне и от фонтанов с парками, и от коттеджей респектабельных горожан. Экипаж пересек рыночную площадь, совсем не похожую на базары Кольца. Здесь не смердело гнилой рыбой, воришки не пытались умыкнуть у квелых больных старух последние гроши. Чинные граждане Полиса прогуливались вдоль ломящихся от снеди прилавков. Вместо спитой и подкрашенной чернилами каракатицы заварки им предлагали настоящий чай с острова Калькутта. Вместо дешевого пойла – горячее пиво. Чистенькие мальчишки рекламировали береговых улиток, жареную камбалу, желтые и зеленые кубы пиццы. И главный деликатес, мечту каждого рыбака – картошку. Праздные покупатели расплачивались не медными копейками, ходившими за стеной, а золотыми монетами с отчеканенным ликом Маринка.

– В Северной башне, – сказала Венона, глядя прямо перед собой и обмахиваясь черным веером, – вас накормят и вымоют.

– Я сыта, – соврала Лита. Ей не понравилось, как горожанка произнесла слово «вымоют». – Чем занимаются эти подмастерья?

– В основном учатся. Родители приводят своих детей в школу при храме Распятого Человека. Их с пеленок обучают азам магии. – Брошенный взор явственно говорил, что Лита неприемлемо стара. – Сам кардинал Галль опекает малышей.

Среди рыбаков было немало тех, кто верил в Распятого и в Бога-Голубя, и кардинала они почитали за святого. На «Каллене» Нэй отзывался о Галле с неприязнью. Священник долгие годы добивался от милорда запрета всех остальных культов и признания его церкви единственно верной, но власть Полиса старалась не вмешиваться в религиозные дела.

– Раз в три года, – продолжала Венона, – придворные колдуны выбирают себе подмастерьев из числа учащихся. Это – огромная честь.

Кеб въехал на тенистую аллею между строем плотно посаженных тополей и крепостной стеной.

– Нэй тоже учился в этой школе?

– Да, и Уильям Близнец выбрал его из двух сотен претендентов.

– То есть подмастерья становятся колдунами? – Мысль о том, что она может стать одной из тринадцати, насмешила Литу.

– Нет, – отрезала Венона. Косы метнулись по плечам раздраженно, как хвост досточтимого Вийона. – В прежние времена дряхлеющий колдун был обязан искать себе замену. Так проявивший себя мальчик становился подмастерьем, а талантливый подмастерье посвящался в ученики колдуна. Но после определенных событий, о которых рыбацким дочкам не следует знать…

– Вы говорите о предательстве четырнадцатого?

Венона уставилась на Литу темными, как речная пучина, глазами.

«Удивлена, мымра?»

– Я вижу, Нэй был откровенен с вами.

– Я вызываю у мужчин доверие. – Лита не отвела взгляд.

– Понимаю. – Венона посмотрела ниже, на полную грудь под платьем простолюдинки. – Да… это связано с преступлением Элфи Наста. В сговоре были уличены подмастерья. С тех пор их количество сильно сократилось, как и количество детей в школе кардинала. Большинство колдунов вообще отказались от помощников. А последним подмастерьем, посвященным в колдуны, был Нэй.

– Жаль. – Лита надула губки. – Я так хотела завести себе фамильяра и всюду ходить с надутой миной.

– Увы, – сказала Венона. – Для вас, моя дорогая, уготована иная судьба.

Кеб остановился, встряхнув пассажиров. Лита смотрела из окна, задрав голову и приоткрыв рот.

– Добро пожаловать в Северную башню, – промолвила Венона.

* * *

Лита ступила на мостовую в тень Северной башни.

«Ну и громадина… не чета Косматому маяку». Судить о толщине стен можно было по глубоким окнам-бойницам. В верхней части шестигранного яруса роскошно смотрелись бы гигантские циферблаты курантов, но архитектор предусмотрел лишь крошечные балкончики.

Башня высилась в углу крепостной стены – одна из восьми сторожевых вышек, сориентированных по основным и промежуточным сторонам света. У Литы затекла шея. Стало казаться, что донжон немного наклонен в сторону Кольца. Словно бесконечно медленно падает в Реку.

Венона сложила веер – лакированные дощечки гневно щелкнули друг о друга – и направилась к каменной каланче. В двухместном экипаже Лита отметила, как мымра в облегающих жокейских штанах украдкой рассматривала ее лицо, завистливо косилась на грудь.

Лита нехотя пошла следом. Оглянулась на кеб. Кучер располагался на сиденье позади купе, неподвижный, что големы Нэя, с вожжами в руках. Кеб будто припал к земле; выше и справа от него, на коньках далеких крыш, теснились чайки. Птиц было много, и они все, казалось, смотрели на Литу, так что это походило на проводы.

– В этой поездке, путешествии, вы… Георг… – Лита не видела лица идущей впереди женщины, но дрогнувший голос был красноречив. Венона впервые потеряла контроль над собой.

– Ухаживал за мной, – просто сказала Лита. И пускай мымра понимает, как хочет.