Моисей в Египте - [27]

Этот пришелец как громом поразил всех своим появлением. Ни на гикса, ни на египтянина он не был похож, держался он с достоинством, и весь вид его говорил о его высоком положении. Но в то же время его никто раньше здесь не видел. По пять полновесных серебряных мер в каменную тарелку хозяина довольно редко бросали лишь самые богатые жители Менефра.

Но вовсе не это все так удивило старого банщика. Никогда еще за свою жизнь не приходилось ему видеть человека такой выразительной телесной мощи.

Вблизи его фигура внушала мужчине чувство страха. Спина, расходящаяся от пояса вверх на необъятную ширину плеч, бугры грудных мышц, шевелящиеся на уровне глаз среднего человека, вздымающиеся и перекатывающиеся, как шары; мускулы огромных рук, словно толстые канаты, натягивающиеся под кожей, мышцы мощных ног потомственного наездника, при какой-то своеобразной худощавости и подтянутости сразу вызывали в памяти образ матерого, голодного льва. Тяжело нависающая вблизи, эта громада напряженной мужской силы при взгляде с отдаления притягивала внимание природным совершенством своих форм. Такие фигуры создавали искусные египетские скульпторы и художники, изображая богов и героев.

Несколько мойщиков по одному взгляду хозяина тут же сорвались с места и устремились вслед за Магрубетом вместе с прочими любопытствующими. Все, кто плавал в огромном круглом бассейне, возлежал на высоких каменных скамьях, опекаемый неутомимым мойщиком, или парился в теплых ароматических ваннах, вдруг повернули свои лица к нему, когда он вошел. Все беседы стихли, и воцарилось общее молчание.

Такую тишину Магрубет привык слышать в особенные моменты в окружении своего войска, когда он перед битвой медленно выступал один из сплоченных рядов, чтобы схватиться в единоборстве с вражеским воином, дерзко вызывающим самого смелого. Как и там всегда, он тут также чувствовал себя совершенно спокойно и уверенно. Пусть смотрят египтяне на свободного хеттского вождя! Может быть, они еще скоро узнают, что он убил их фараона!

Магрубет остановился около фонтана, бьющего снизу тонкой серебристой струей. Мойщики подступили к нему и начали со всех сторон брызгать горячей, пряно пахнущей водой. Затем один стал поливать какой-то едкой, пощипывающей жидкостью, другой растирать, а третий окатывать из большой бронзовой лохани чистой подогретой водой.

Мойщики прекрасно знали, как нужно стараться за ту плату, что внес этот посетитель. Здесь следовало проявить настоящие чудеса древнего и непростого банного искусства. Подхватив на руки почетного гостя, они понесли его к большой ванне, до краев наполненной водой, испускающей дурманящий цветочный запах.

Один поддерживал в ванне его голову, а другие массировали под водой его тело. Несколько раз подливалась теплая вода, несколько раз мойщики переминали, растягивали и растирали все члены. Затем его опять на руках поднесли к краю бассейна и бросили в холодную воду.

Когда Магрубет, поплавав в бассейне, вышел из него и встал посреди зала, все толпой, образовав полукруг, обступили его для рассмотрения. Отовсюду Магрубет ловил любопытствующие, восхищенные и доброжелательные взгляды. Ни одного враждебного и завистливого! Все-таки кругом были аристократы — ценители по праву мужества и силы! Красивый юноша лет пятнадцати с пылающим взглядом подошел к Магрубету и любезно похлопал его по плечам и по груди.

— Молодец! Орел! Молодец!

— Что? — не сразу понял Магрубет.

— Молодец! Я говорю: молодец! — повторял юноша, глядя на Магрубета с нескрываемой любовью.

Он встал на колено, взял руку Магрубета и поцеловал ее.

Тут Магрубет вспомнил о слышанных им раньше некоторых египетских обычаях, которых у хеттов не водилось. Он взглянул на юношу… и поскорее высвободил руку. Возможно, он почувствовал бы себя неловко, не зная, что делается в таких случаях, но как раз в этот момент мойщики с одной стороны потеснили людей, чтобы дать взглянуть на необычного незнакомца какому-то старому и, видимо, знаменитому жрецу. Тот внимательно смотрел из-под лохматых бровей, высунув бритую голову из ванны.

Но мойщики ненадолго оставили своего подопечного. Они опять схватили его и понесли в ванну. Потом положили его на скамью, политую предварительно теплой благовонной водой, и втроем принялись разминать и растирать. В своем усердии они дошли до того, что двое стали выкручивать ему руки, а третий, вскочив на спину, начал топтаться, то падая коленями на лопатки, то снова вскакивая.

Возможно, другой человек не выдержал бы этого, но мойщики понимали, с кем имеют дело.

Выдав в полную меру ровно столько старания, сколько полагалось, они затем стали устраивать своему клиенту дождик попеременно то холодной, то горячей водой. А после еще долго мыли, освежали, подносили выпить резкий кисло-сладкий напиток и в конце концов, обтерев всего, вынесли Магрубета для одевания. Хозяин бани сам лично подавал ему одежду.

В цирюльном зале Магрубет надолго попал к опытнейшему и изощреннейшему мастеру своего дела. Пожилой, серьезный человек уложил Магрубета на специальную скамью с высокой подставкой для головы. В то время как двое его молодых помощников принялись подрезать и подкрашивать Магрубету ногти на руках и ногах, натирать подошвы какими-то шершавыми камнями, сам мастер, не спеша покрыл ему голову розовой пеной и начал тихо, без малейшей боли снимать пену острой и тонкой сверкающей бритвой.