Моисей. Тайна 11-й заповеди Исхода - [39]

Манассия, сын Элона, казначей

Моя жена варит такую гороховую похлебку, что язык от восхищения прилипает к нёбу, и умеет зажарить ягненка так, что мясо его тает во рту, но никто же не обязывает меня питаться только этими блюдами», – отвечал Манассия друзьям, упрекавшим его в чрезмерном сладострастии.

Друзья упрекали легко, без осуждения, с примесью зависти. Сами бы хотели стать завсегдатаями в храме Хатхор и вкусить в полной мере ласк искуснейших в любви жриц, но жадность мешала им. За свои ласки жрицы рогатой богини требуют столько золота или серебра, что свет в глазах меркнет, а на сердце ложится тяжесть. Одна ночь с жрицей Хатхор стоит в десять-двенадцать раз дороже ночи, проведенной с обычной блудницей, но что может дать мужчине обычная женщина, неискусная и неискушенная? Станцует возбуждающий похоть танец, тряся грудями и вращая животом, а потом ляжет и позволит делать с собой что угодно. Жрица богини любви не позволяет мужчине делать с собой что угодно, она сама делает с ним то, что угодно ей, и удовольствие от этого неимоверное, ни с чем не сравнимое. Это удовольствие невозможно передать словами, его нужно испытать. Тому, кто не испытал этого, не понять разницы между жрицей Хатхор и обычной женщиной…

Когда упрекали друзья, Манассия отшучивался. Когда упрекала жена, он отмалчивался, не желая обижать ее еще больше сравнениями. К жене он привык так, как привыкают к обжитому уютному жилищу, все недостатки и достоинства которого давно известны и у которого достоинств гораздо больше, чем недостатков. Черепахе нужен панцирь, а человеку нужен дом, а в доме должна быть женщина, которая хранит тепло очага и рожает детей. Без звонкого детского смеха дом не дом.

Жена Манассии попалась хорошая, из тех, кто поворчит немного, да успокоится, не тая в душе зла. Он по-своему любил ее, то есть – испытывал к ней приязнь и старался быть с ней добрым. Мужчины устроены так, что любят разнообразие, женщины же превыше всего ценят постоянство. Бог так придумал или само собой сложилось – не столь уж и важно, важно то, что это так, этого не изменить, и с этим надо считаться. Можно прожить жизнь с одной женщиной, к которой ты привык, но невозможно всю жизнь делить ложе только с ней и ни с кем больше, потому что привычка убивает любовное наслаждение. Кроме того, жена Манассии была не из любвеобильных, пышущих страстью. Ласки ее были скромны и настолько однообразны, что наскучили Манассии еще в первый месяц совместной жизни. Манассии хотелось улетать в небо и падать с невероятной высоты, чтобы взлететь снова, хотелось переполняться наслаждением так, чтобы умирать и воскресать заново, ему хотелось любить самой полной мерой, на пределе своих возможностей, а вместо всего этого ему предлагалось податливое, но весьма скупое на ласки тело жены, и удовлетвориться этим он не мог и не хотел.

В храме Хатхор можно было выбирать любую из жриц, а еще для самых отличившихся перед богиней (то есть для завсегдатаев из числа приносивших храму большой доход) имелось нечто особое, стоившее очень дорого. Четверо жриц привязывали обнаженного мужчину за руки и ноги к ложу из эбенового дерева в помещении, не имеющем окон, затем гасили светильники, сбрасывали с себя одежды и начинали ублажать его вчетвером. Привязывание к ложу было чем-то вроде ритуального жертвоприношения богине Хатхор, и считалось, что это она вселяется в четверых жриц своих для того, чтобы заняться любовью со смертным, иначе говоря – принять жертву.

Не было ничего сладостней этого «жертвоприношения». Жаль только, что подобное удовольствие доставалось Манассии нечасто – два-три раза в год, потому что воплощение богини Хатхор в своих жриц могло иметь место только в редкие благоприятные дни, а желающих вкусить «божественных» ласк было много.

Покидая Египет, Манассия радовался и грустил одновременно. Радовался своему высокому положению (в Египте он был всего лишь писцом, ведущим учет кирпичам из глины и соломы, которые делали для фараона евреи) и грустил оттого, что больше никогда не переступит порога храма богини Хатхор и не вкусит ласк ее жриц.

Жена была рада этому, и глаза ее сверкали торжеством. Она надеялась, что теперь муж будет принадлежать ей и только ей одной. Глупая женщина, уповающая на то, на что уповать не стоит, ибо тот, кто вкусил различных вкусных сладостей, будет до конца дней своих есть простой хлеб если не с отвращением, то без удовольствия. Любовь к наслаждениям – одно из основных свойств человеческих.

Казначей – беспокойная должность, и дел у Манассии было много. Дела отвлекали от дум, но еще во время подготовки к Исходу тоска по наслаждениям становилась такой острой, что превращалась в боль. Манассия готов был удовольствоваться ласками обычных, в меру искушенных женщин, но он понимал, что даже эта скромная радость может оказаться недоступной ему, потому что в пустыне вокруг него постоянно будут находиться люди. Люди будут ехать или идти рядом, люди будут приходить с делами и просьбами, люди будут разбивать шатры по соседству… Огромная толпа пойдет по пустыне, и он, Манассия, станет частью этой толпы.