Мои воспоминания - [64]
Это выступление было очень ответственным. С. Г. Лавров, который был тогда нашим представителем в ООН, оценил его: вскоре после этого я получил медаль МИДа, которую редко дают кому-либо, не относящемуся к этой системе.
Наши выступления шли в алфавитном порядке: Капица, потом Кунг[138]… Выдающийся богослов доктор Ханс Кунг занимался сравнительным изучением религий мира, написал ряд исследований на эти темы. Изучая западные и восточные религии, он показал, что у всех учений есть общий моральный знаменатель — как правильно жить. Заповеди Моисея, Иисуса, Мухаммеда, так же как и Будды и Конфуция — все говорят одно и то же. В своих работах он продемонстрировал, как эти представления возникали. У него была кафедра в Тюбингене, а потом он создал Институт экуменических исследований.
Впервые я встретился с Кунгом на международном экономическом форуме в Давосе, а потом нас пригласил Шеварднадзе[139] в Тбилиси, на международное совещание интеллектуалов. Мы долго гуляли по старому Тбилиси. С ним было очень интересно беседовать: он один из самых образованных людей в мире, историк, знающий все религии — и магометанство, и буддизм, и индийские учения. Это часть его культуры и его интереса как ученого. Вопрос о его вере — слишком детский вопрос, на который, я думаю, он даже сам не может ответить. Вопрос о существовании Бога для большинства верующих сродни знаменитому высказыванию Тертулиана: «я верую, ибо это абсурдно», и всякая попытка испытывать веру знанием приводит в тупик. Это очень сложная психологическая вещь. С моей точки зрения, есть эволюционная предрасположенность к этому, в смысле эволюции культуры. Истинно верующие люди обращены в себя, это для них важно, это их философия, их взгляд на мир. И они менее всего публичны, насколько я видел серьезных и ответственно верующих.
Я как-то был гостем второго по значимости иерарха в нашей стране — митрополита Смоленского и Калининградского Кирилла. Я ездил в Смоленск и провел с ним целый день, мы очень интересно беседовали, и я вспомнил разговоры с Кунгом. Это такого же типа активно мыслящий человек.
Вечер после выступления в ООН я провел с Кунгом. Мы были в приподнятом настроении, гуляли по Нью-Йорку, а потом решили пойти на Бродвей, на мюзикл. Стали выяснять, сколько стоит билет. В гостинице он стоил 120 долларов, это нам показалось дорого. Я знал, что на Таймс сквер есть специальная касса, где за два-три часа до начала спектакля можно купить билеты гораздо дешевле. Мы пошли туда по 42 улице, кассу как раз только что открыли, и мы купили очень хорошие билеты на мюзикл «Кошки».
До начала спектакля оставалось полтора или два часа и нам пришло в голову поехать на пожарище, место трагического события 11 сентября, мы взяли такси и поехали в нижнюю часть Манхэттена. Близко нас не подпустили, но мы обошли кругом — это было жуткое зрелище. С 11 сентября прошло два месяца, а все еще горело, тлело, дымилось. Были еще неразобранные железяки на уровне 10 этажа, и стоял запах, который мне больше всего запомнился. Заборы вокруг были заклеены фотографиями людей, которые там погибли. Дымящиеся развалины, грохот машин, которые круглосуточно разгребали все эти обломки, представляли совершенно апокалиптическое зрелище.
Как член Римского клуба и участник Пагуошского движения ученых, я много занимался проблемами глобальной устойчивости и пришел к выводу, что путь к пониманию глобальных проблем нужно искать в демографии, но это было весьма общее предположение.
Когда меня избрали в Международную астронавтическую федерацию, мне, как «новичку», полагалось сделать доклад, как-то себя продемонстрировать. Я решил обратиться к проблеме роста населения Земли. Чем больше я погружался в предмет, тем становилось очевиднее, что человечество — это сложная система. Задача же демографии обычно виделась в том, чтобы описать процессы роста населения отдельно взятой страны в свете конкретных социальных и экономических условий. Поэтому есть демография России, Франции, Англии, но нет демографии мира. Но именно динамика роста населения дает ключ к пониманию мира как единой системы.
Многие считали, что рост населения приведет к освоению других планет. Так рассуждали такие разные личности, как, например, Циолковский и Шкловский. Я начал этим заниматься и получил формулу взрывного режима. Гиперболическую зависимость до меня открывали многие, но делали из нее другие выводы. Я понял, что мы проходим через глобальный демографический переход — от взрывного развития популяции, когда численность населения стремится к бесконечности, к постоянному значению. Это стало предметом моего доклада на конференции, которая состоялась в 1991 году вскоре после объединения Германии.
Заседание было в Дрездене. Это было важное совещание, все готовилось за год, мне же дали время на пленарном заседании, я перед этим по делам был в Италии, в Триесте — я тогда занимался также проблемами прав человека и ответственности, это тоже отдельная история — и оттуда должен был сразу попасть на конференцию в Дрездене. Но по правилам полагалось вернуться из Триеста в Москву и потом из Москвы лететь в Германию. Как раз в этот момент Германия объединилась. У меня тогда был служебный синий паспорт, по которому я мог без визы ехать в Восточную Германию — а мне-то надо было попасть в объединенную Германию! Тогда я решил и доехал на поезде из Триеста в Милан и оттуда вылетел через Мюнхен в Берлин. Пограничная служба меня не впускает в Германию: у меня нет визы. Я им говорю, что я лечу на международную конференцию в Дрезден, и что по моему паспорту я могу ехать в восточную Германию. Это произвело на них некое впечатление, час они выясняли и пустили меня. Помогло, конечно, письмо, что я еду на международную конференцию, и вообще тогда у всех было эйфорическое настроение. Так, с опозданием на час я прилетел в Берлин, там меня встретили и на машине привезли в Дрезден, где на следующий день я сделал доклад.
