Мои Воспоминания. Часть 1 - [26]

Имел он двух дочерей и взял им в мужья больших учёных. Учёные эти стоили ему много денег. В те времена он мог себе позволить дать дочерям по тысяче рублей приданого и взять в зятья илюев, которых он кормил, а они сидели день и ночь и учились.

Дед Арон-Лейзер уже тогда не хотел жить у отца и питаться со всеми сёстрами и зятьями. Всецело занявшись своими делами с помещиками, он зажил самостоятельно. По натуре он был очень широким человеком, и его единственным желанием было, чтобы у него из кармана сыпались деньги, а другие чтобы их подбирали.. Он уже имел несколько детей, и в городе хотели бы, чтобы он занимался городскими делами. Дед по своему внешнему виду и по своей широте очень подходил для того, чтобы быть городским деятелем.

Прадед реб Вельвель умер в шестьдесят лет. Когда он заболел, об этом узнал исправник и уже не уезжал из города. Он очень жалел больного, чьё состояние было опасным. Перед смертью реб Вельвель послал за исправником и попросил, чтобы тот взял помесячным старостой на его место умного и честного человека, который сможет вести город, и назвал при этом несколько умных хозяев. Исправник, который, как видно, уже обратил внимание на деда, сказал:

«Я бы хотел сделать помесячным старостой твоего сына, Арон-Лейзера, хоть он и очень молод. Он мне нравится».

«Оставьте в покое моего дорогого сына. Должность эта трудная. Сколько человек ни старается, ничего не выходит. Все его ненавидят».

Исправник попрощался и уехал. Через несколько дней помесячный староста умер. Тогда асессор послал курьера к исправнику, сообщить о его смерти. Тот приехал со стряпчим, и они оба, вместе с асессором, проводили его на кладбище. Наутро исправник послал за дедом Арон-Лейзером, которому в то время было двадцать восемь лет, и предложил ему отцовское место. Дед отказался наотрез, объяснив исправнику, что он ещё слишком молод для такой ответственной должности.

«У меня есть свои дела, - сказал он исправнику, - я сплю спокойно, ем спокойно, и для меня это слишком большая работа».

Но исправник настаивал на своём:

«Послушай же, - объяснял он деду, - у меня нет никого другого, кроме М., вашего кровного врага. Если он станет помесячным старостой, семья ваша от этого пострадает», - исправник знал, как надо говорить с евреями. «И так как я любил твоего отца, - продолжал он, - и знаю, что ты – храбрый парень и хват, поэтому не отказывайся. Если помесячным старостой станет М., у тебя точно будут проблемы. – припугнул он по-дружески.

Это уже деду совсем не понравилось. М. был ужасным ненавистником прадеда и всей семьи. Был он тем самым М., которого реб Вельвель арестовал за нежелание идти в раввинский суд. Деда это совершенно лишило мужества и он обещал исправнику сегодня же дать ответ.

Он долго совещался со своей Бейле-Раше и не мог прийти ни к какому решению. Брать должность было смертельно горько, не брать – тоже плохо. Долго думали и обсуждали, наконец решили, что надо брать. Понятно, что если бы не кандидатура М., дед бы точно отказался. При этом было решено, что дед, беря должность, должен держаться в своих отношениях с городом спокойно, хладнокровно, честно и осторожно. И Арон-Лейзер заявил исправнику, что берёт должность. Исправник, с обычной для того времени сердечностью поцеловал его в голову и пожелал успеха в новой должности. Тут же приказал созвать совещание в городе и… выбрать Арон-Лейзера, сына бывшего помесячного старосты.

Город его «выбрал» и даже с большой радостью. Он нравился людям за ум и энергию.

Нового помесячного старосту Арон-Лейзера исправник взял к себе в карету и повёз в Бриск, где продержал несколько дней, передавая все касающиеся города дела. Причём суждения молодого человека его прямо воодушевили.

Арон-Лейзер вернулся в Каменец и стал управлять городом, как его отец. Был он, однако, умнее и энергичнее отца, и представители городской верхушки, тратившие целые вечера на споры об общинных делах, теперь почувствовали себя лишними.

Городскую работу Арон-Лейзер вёл так великолепно, что в собраниях, в которых так нуждался бывший помесячный староста, вообще не было нужды. Постепенно он избавился от городской верхушки и перестал их совсем звать, даже для совета. Разве что должен был решать очень сложный вопрос. Тогда уже приходилось их звать.

«Нет ли у вас получше предложений, - спрашивал он их, - моё мнение такое и такое…»

Но главным его советчиком была его жена Бейле-Раше. По вечерам он с ней всё обговаривал с глазу на глаз – и странное дело – он был решительным, властным человеком и большим деспотом, но на удивление слушался своей жены, и всю жизнь для него было свято то, что говорила или советовала жена. Он был помесячным старостой два с половиной года, пока эту неограниченную власть не отменили[69] Помесячный староста не был уже ответственным за весь город лицом и получил новое имя – сборщик, который должен был собирать все налоги для казны, и за это тоже не он был ответственен, а город.

Арон-Лейзер не хотел быть никаким сборщиком. Опять его сильно просил исправник и даже пообещал, что власть его и дальше останется прежней. Городу должность сборщика была ещё незнакома, они ещё не знали, что с этим делать и как, например, себя должен сборщик вести, и горожане его с готовностью выбрали.