Мои университеты. Сборник рассказов о юности - [3]

Через час у нас с братом были две кровати в общежитии всего за 40 рублей в месяц.

Комендант пустил нас в ремонтируемое помещение. В нем стояли две кровати, на грубых железных сетках которых мы спали без матрасов. Единственное, что я мог, – положить под голову, вместо подушки, свою руку, а укрыться, вместо одеяла, фланелевой кофточкой. Но это переселение было огромным счастьем, которое, к сожалению, длилось не долго. Через две недели комендант нас попросил на выход – ремонт дошел до нашей комнаты. Конечно, переплаченных денег за оставшуюся часть месяца нам никто не вернул. Но за это время были сданы первые три экзамена. Оставался последний – устный, по математике. Опять земля уходила из-под ног. Два дня с братом мы спали, прячась в кустах, метрах в двухстах от института. Понимаете, конечно, в каком виде я попал на завершающий экзамен. Сон на траве не украсил мою белую рубашку.

Хочу отметить, что раньше институты работали до поздней ночи. Потому что большинство студентов днем работало, а ночью училось. Так что экзамен, назначенный в десять утра, начался лишь в десять вечера. Все это время абитуриенты со своими родителями провели у дверей, возле которых не было ни лавочек, ни стульчиков. Поэтому к началу экзамена все были измотаны, обессилены и злы. За десять часов ожидания мы успели познакомиться с ребятами и некоторыми родителями.

Я попал в аудиторию только в двенадцать часов ночи. В ней было развешено шесть досок. Мы подходили, брали билет и отходили, каждый к своей доске решать задания. Свой билет я решил очень быстро – хватило десяти минут. Но вот парень, стоявший рядом, сделал ошибку в самом начале первого примера и впал в ступор. Я в уголочке своей доски написал ему решение примера, а дальше он справился сам. Бдительный преподаватель заметил мою подсказку и окликнул меня по фамилии.

– Что, самый умный?

Я молчал в ответ. На минуту мне показалось, что я потерял сознание. «Откуда он меня знает?» – мелькнуло в моей умной, но наивной голове. Не знаю, как я удержался на ногах, но то, что я был в отключке, было фактом.

– Так! – услышал я сквозь обморок. – Подойди к первой доске и проверь. Все ли правильно девушка решила?

Я подошел и исправил мелкую ошибку.

– К следующей доске, – не смягчая голос, скомандовал преподаватель. Казалось, что мои действия и знания еще больше разозлили его.

Я подошел ко второй, к третьей. И так – доску за доской – я проверил все работы.

Преподаватель подозвал меня, и вместо слова «молодец», которое я так надеялся услышать, в аудитории прозвучало грозное «удовлетворительно».

Он протянул мне документ, и я, убитый горем, выплыл из кабинета. Слезы застилали мои глаза. Тройка по экзамену означала стопроцентный провал поступления. В дверях меня ждала оставшаяся толпа.

– Ну что? – протянула одна из мамаш. – Что?

– Удовлетворительно. Представляете, а я ведь все, все решил!

Она ловко выхватила бумагу и засмеялась во весь голос:

– Ты русский язык уже сдавал?

– Да, на пятерку!

– О! A читать не умеешь! Тут написано «Отлично».

Я долго не верил глазам. Позже, после поступления, я, как и многие студенты, привык к шуточкам этого преподавателя. Но ту шутку я запомнил навсегда. Она была и осталась самой злой в моей жизни.

Вот так из бедного сельского отличника я превратился в такого же бедного, но столичного студента инженерно-строительного факультета.

Поступил и мой двоюродный брат. Правда, на дорожный факультет – на инженерно-строительный ему не хватало баллов. Теперь проблема была в одном – как же вернуться домой? Несмотря на нашу экономию, в кармане у нас не осталось ни рубля. Последние шестьдесят рублей мы потратили на обмывание поступления. Кстати, обмывали мы поступление очень скромно, вдвоем, коржиками и лимонадом. С нашими инфляциями и девальвациями сложно донести до читателя реальное положение тогдашних дел. Я это к тому, чтобы вы понимали, сколько это по отношению к теперешним деньгам.

На бакинский вокзал мы пришли пешком, только зачем, непонятно. Наверное, опять за чудом. В прошлый раз мы встретили знакомого парня из нашего села, который учился на третьем курсе политеха. Рассчитывать на новое чудо не приходилось. Такого не бывает. Я не верил в чудеса. Но верил в Бога. И когда просил его искренне, полный веры и уверенности, он меня слышал.

И вот опять рука на моем плече, и опять звучит певуче вопрос:

– Вы откуда и куда?

Не верите? Каждое слово моего рассказа – это чистейшая правда.

Перед нами стоял наш сосед, который удачно распродал фрукты на Бакинском базаре.

Домой я вернулся счастливый и окрыленный. Мама была очень рада моему возвращению. В тот же день мы расплатились с соседом. И с братом стали жить в ожидании сентября и новых чудес.

Скажу честно, было очень обидным то, что никто не спросил меня: а поступил ли я? Просто были рады моему возвращению. И только перед началом учебных занятий, когда я заявил, что мне нужны деньги на дорогу в Баку, мама очень удивилась:

– А зачем это?

Казалось, она не совсем понимала, зачем я куда-то ездил, поступил ли в вуз. Пять лет учебы вдалеке от дома – это было выше ее понимания. Поверьте, для женщины, родившей и выкормившей девять детей в военное и послевоенное время, это было более чем простительно. Со своими подругами она не говорила о моде и книгах, не смотрела телевизор и если и была разок в кино, то только на немом фильме Чарли Чаплина.