Мои Турки - [19]

Если у Наташи оставался от базарного дня «товар» не проданым, они ехали в соседний Аркадак: базарные дни там с Турками не совпадали. Она посоветовала этим не очень легким, но прибыльным делом заняться и своей сестре Санятке, муж которой был разнорабочим на элеваторе. Они имели пятерых детей, и заработок Сани им бы не помешал. Так и продолжала Наташа заботиться где словом, а где и делом о своих братьях и сестрах.

Почти день и ночь стучала швейная машинка Наташи. Ездили с сестрой они теперь уже и в соседний Романовский район. Она гордилась своим трудом и заработком, который превышал получку мужа. Но Петр приносил постоянно мясные обрезки, кости на борщ, сало, а в день, когда варят — горячую коляску колбасы. Правда, не всегда отец доносил колбасу до дома. Услышав по дороге детские голоса «дядя Петя, дай колбаски», он разламывал все на куски и раздавал.

Намолачивали Осины немало хлеба, снимали урожай с огорода. Семья жила безбедно. Вот и младший брат Наташи Пашка, оставшийся без матери грудным младенцем, привел к себе в дом молодую жену Фросю, девушку умную, работящую. На свадьбе Павел сидел

нарядный и бравый. И Наташа вдруг на миг вспомнила крохотного Пашку-заморыша, которому она из своей старой кофты шила к Пасхе распашонку.

И Павла теперь по ходатайству Наташи приняли в колбасную мастерскую. Значит, семья всегда будет иметь наваристые щи и зарплату.

Жизнь людей с приходом советской власти, когда не стало эксплуататоров-бар и помещиков, — заметно улучшилась, стиралась грань между богатыми и бедными.

Но все время неспокойно у Наташи на душе, ноет и ноет у нее сердце за самую любимую дочь Катерину, терзают одни и те же думы: лучшая девка из улицы и несет свои страдания, выбрала себе в жизни такой крест. Правда, говорится в пословице о том, что кто красивый — тот несчастливый. Вспоминается Наташе и то, как Катя моет полы, а сама и поет, и пляшет, да такие коленца выделывает, думая, что никто не видит. А ею, босой, в стареньком платьице, даже соседки любуются, заглядывая украдкой в окно. Как-то бабка Лизавета, которую в народе звали колдуньей, не вытерпела: «Душенька ты наша, уймись. Попомни мое слово, вот так ты ненароком когда-нибудь и ноги переломаешь на мокром крашеном-то полу».

{Слоено сбылись отчасти слова старой «колдуньи»: причиной смерти моей мамы Кати стал перелом бедра).

А Наташу все точили те же мысли: правда, мол, говорят люди о том, что кто много веселится, то не к добру, тот горя хватит. Или: «Кто много поет, тот столько же и вопить будет». Эту ночь особенно неспокойно Наташе. Весь дом спит, а ей — хоть глаз выколи — нет сна.

Дробный стук ног по ступенькам и в дверь удивили Наташу. Кто бы это?

В дверь вбежала дочь. Босая, в тоненькой рубашке на лямках, укрывшая голые плечи лишь полотенцем. Ее колотит дрожь, рыдает. Упала на грудь матери. Растерли полуобмороженные ноги водкой, напоили чаем, уложили на горячие кирпичи на печке.

Только тогда стала рассказывать Катя о том, что вытворяет изо дня в день Петр уже полгода с самой осени, сколько она скрывала свою беду, переносила одна, на что-то еще надеялась. Наташа гладит дочь по голове, а у самой текут слезы, вспоминает и свою мать, которую муж загнал в могилу, не доживя века.

— Не пущу больше тебя на мытарства.

Того же мнения был и отец. Любимая его дочка молода, ей всего двадцать один год, вся жизнь будет впереди. А родится ребеночек, они с Наташей сами его помогут вырастить.

Петр не появлялся целую неделю. Кутил ли с друзьями или стыдился идти к Осиным. Но вот начались его извинения, бесконечные мольбы о прощении. Им и конца не виделось. Катя страдала: ломалась семья, и ребенок родится без отца.

— Ну вот что, дочка, если и на этот раз ему простишь, пеняй на себя и больше взад-вперед не бегай. Но думаю, что не ошибаюсь — толку с такого мужа не будет. Пока родится один ребенок. А что ты будешь делать, когда родишь еще? Уходить от него — не миновать.

Однажды, спрятав Катю на печку, сказали, что она уехала к родственникам, и в Турках ее нет.

Петр не находил себе места. Вгорячах он поехал в ближайшую деревню Ильинку и привез себе «новую жену», а через два дня отвез ее назад. Его мечущаяся душа не находила покоя. Больше в Турках он оставаться не смог. И уехал в Царицын.

Мучилась от не сложившегося счастья и беременная Катя. Она еще не могла понять, правильно ли она поступила. Братья жалели ее, льнули и младшие сестренки.

— Не горюй, — успокаивал прежде всегда немногословный отец, — не терпеть же тебе такую жизнь с ним до гробовой доски. А о будущем своего ребенка не тревожься.

Дружно в семье Осиных. Катя помогает матери в шитье, дело спорится. За работой сердцу немного полегче.

Николай ходит за скотиной, делает всю работу во дворе. Сережа с Марусей — школьники-отличники. С осени записывать в школу и Лиду.

И снова пожар. Расселились в сараях. Нет, нельзя больше покрывать дом соломой. Недаром Наташа откладывала деньги на «черный день». Теперь решили построить дом из сруба и покрыть его железом. Дорого, но даже в сарае стучит Наташина машинка, и снова она в любую погоду стоит на базарах Турков и других сел.