Последней охотничьей собакой у меня был сын Ринки-Малинки, которого мы назвали Фомкой. Это был весёлый и добродушный крупный пёс, не обладавший талантами матери.
Теперь я уже не охочусь и не держу охотничьих собак, но воспоминания о четвероногих моих друзьях неизменно доставляют мне удовольствие. Я хорошо помню собак, с которыми мне приходилось охотиться.
Особенно нравились мне охотничьи русские лайки. Из всех собак это, пожалуй, самые умные и понятливые собаки. С лайками охотился я на медведей и на глухарей, знавал на севере лаек-бельчатниц, чуткое ухо которых за многие сотни шагов ловило тихий лесной звук. Они были добрыми и умными друзьями своих хозяев-охотников. Знавал я северных ездовых лаек, собак, на которых на дальнем севере нашем в зимнее время люди совершают далёкие путешествия.
Однажды на Новой Земле в Маточкином Шаре в бурную ветреную погоду я задумал высадиться на берег, где стояло промысловое становище охотников и рыбаков-ненцев. Спущенная с ледокола шлюпка подплыла к отлогому, покрытому галькой берегу, на который накатывали высокие морские волны. Я успел соскочить с носа шлюпки, а шлюпку с людьми отнесло в море отхлынувшей волной. Я стоял один на голом берегу и увидел, как от становища ко мне с лаем мчится большая стая собак. Признаться, мне стало немножечко страшно. Собаки бежали ко мне с громким лаем, их было несколько десятков. Спрятаться и убежать было некуда. Я стоял неподвижно. Первая подбежавшая собака бросилась на меня... и стала ласково облизывать моё лицо и руки, выражая свою радость. Другая собака ухватила её за ухо, оттащила и стала ласкаться ко мне. Незнакомые, никогда не видавшие меня собаки приветствовали появление нового гостя. Так поступали они с каждым человеком.
