Мои печали и мечты - [161]
ЛАРА. Я бы пережила.
ВИКТОР. Ладно. Говори. Ничего. А я скажу, что я сделал это ради ребенка. Скажу, что ты была злая, орала на Марфу, я решил тебя сделать добрей.
ЛАРА. Женщины любят в мужчинах чувства юмора. А жёны нет. Знаешь, почему? Свободная женщина, когда мужчина смеется, она думает, что он смеется вообще. А жена смех мужа всегда принимает на свой счет. Если серьезно, я считаю, то есть это социолог говорил, а я запомнила: семья есть уродливый рудимент патриархального общества. Нет, правда. Раньше было — общее хозяйство, общие деньги, общий дом, воспитание детей. А сейчас хозяйства иногда никакого нет, особенно у богатых, там домработницы, деньги тоже каждый себе по карманам прячет, и на два дома часто живут, а про воспитание я вообще молчу.
ВИКТОР. Что сделать, чтобы ты ей не говорила? Может, заплатить тебе?
ЛАРА. Надо же, сразу в точку попал. Но это стоит дорого.
ВИКТОР. Сколько?
ЛАРА. Десять тысяч долларов.
ВИКТОР. Нет.
ЛАРА. Как хочешь.
ВИКТОР. Две. Ну, три. Больше нет, Ларочка, честное слово.
ЛАРА. Надо же, имя уже не путаешь. Что это с тобой? Десять. Мне сорок лет, мне приятно: ни одна проститутка в сорок лет не получает таких денег за секс. Если она не Анжелина Джоли в смысле внешности, конечно, но Анджелина Джоли не проститутка.
ВИКТОР. Четыре. Три есть, еще тысячу у соседа займу, больше не могу.
ЛАРА. Ладно, восемь.
ВИКТОР. Четыре. Ну, с половиной.
ЛАРА. Пять потянешь?
ВИКТОР. Ладно. Но не больше. Ну и сволочь же ты.
ЛАРА. Десять!
ВИКТОР. Хорошо, хорошо, пять!
Виктор нервно ходит по комнате, прижимая к уху телефон. Стук двери. Входит Ирина, бросает на пол сумки.
ИРИНА. Что происходит? Почему ты меня не встретил? И телефон занят все время!
ВИКТОР (жестом показывает: «Я жду ответа, подожди!»). Алло? А кто знает? Я три часа звоню уже! С кем поговорить, чтобы меня пустили? Я понимаю, что реанимация, но… Кто у вас за что отвечает вообще? В каком она состоянии хотя бы, вы можете сказать?
ИРИНА (подходит к пустой кроватке, смотрит; сползает рядом).
Она умерла, да? Виктор!
Тот не отвечает, слушает, что ему говорят.
Она умерла… Я так и знала… Я предчувствовала… … (С тихим воем ложится ничком на пол). Я не хочу жить.
Второе действие
Ирина в больничном халате сидит перед Психиатром в его кабинете. На заднем плане застекленная дверь.
ПСИХИАТР. Ирина, давайте все-таки определимся. Вчера вы говорили, что ваша дочь… Что ее нет.
ИРИНА. Умерла.
ПСИХАТР. Да. А сегодня вы говорите, что она жива.
ИРИНА. Я хочу уйти отсюда.
ПСИХИАТР. Обязательно. Но чуть позже. Так все-таки?
ИРИНА. А разве так не бывает, что человек и жив, и мертв?
ПСИХИАТР. Нет. Бывает состояние комы, летаргического сна…
ИРИНА (нетерпеливо). Я не об этом! Понимаете, мне надо ее видеть. Когда я ее не вижу, я знаю, что ее нет. Что умерла. А когда вижу, то понимаю, что она жива.
ПСИХИАТР. Она жива. Ваш муж стоит с ней на руках — вон там. Видите?
ИРИНА (вскакивает, подходит к застекленной двери, приникает лицом к стеклу, улыбается, шевелит пальцами). Она была в реанимации.
ПСИХИАТР. Совершенно верно. Банальное пищевое отравление. Опасное, конечно, но все уже позади. Ее выписали еще три дня назад. Вы помните это?
ИРИНА. Я хочу ее взять. Приласкать. Она тоже хочет.
ПСИХИАТР. Чуть позже, хорошо?
ИРИНА. Привет, Марфенька! Моя девочка! Мое сокровище! Моя жизнь! (Психиатру.) Знаете, я любого могу за нее убить.
ПСИХИАТР. Этого мы и боимся.
ИРИНА. Думаете, я убью Виктора? Нет, хотя надо бы. За такие шутки…
ПСИХИАТР. Вы это напрасно. Он не шутил, да и кто шутит с этими вещами? Он же не монстр какой-нибудь. Я говорил с ним: он элементарно не успел ничего вам объяснить, а вам сразу ужасы померещились. И вы…
ИРИНА. Не успел? Он нарочно не успел! Он дал мне время, чтобы я подумала… Он хотел посмотреть, как я схожу с ума! Отомстить за то, что я уехала! Конечно, он считается нормальным, поэтому вы ему верите. А я считаюсь ненормальной, мне можно не верить. Это несправедливо. Я его убью, но потом. Как-нибудь незаметно. То есть — чтобы не догадались. Поедем с ним в Париж, залезем на Эйфелеву башню. Я попрошу его встать на ограду, на перила. А он хвастун, он не откажется. Залезет, и я тихонько столкну. Нормальный план?
ПСИХИАТР. Ничего себе.
ИРИНА. Марфенька, куда ты? Он ее уносит! Эй, ты! Это моя дочь! Вернись!
(Смотрит некоторое время через стекло, идет к креслу, садится).
ПСИХИАТР. Есть некоторые вещи, которые я хочу прояснить. Вы говорили, что считаете себя виноватой в смерти, то есть якобы смерти вашего ребенка, потому, что желали ее смерти.
ИРИНА. Почему якобы? Она умерла. И я виновата. Во — первых, я нарочно уехала, когда она умирала. А до этого я несколько раз ловила себя на мысли, что хочу ее убить. Она мешала жить, из — за нее муж разлюбил меня. А я его разлюбила. Знаете, всех детей вообще нужно убить, и наступит полный рай на земле. Вот вы думаете, для чего все делается? Люди упираются, работают, воруют, воюют — для чего? Для детей! Для будущего. А будущего-то и нет, вы знаете?
ПСИХИАТР. Оно есть, пока мы живы.
ИРИНА. Ага, ага, конечно. На самом деле я хотела убить нас всех сразу. Ее, мужа, себя. Незачем жить в мире, где ненавидят и убивают детей, понимаете? Этот мир не хочет детей. Рыбки в аквариуме перестают плодиться, когда мало воды. Они умней нас.
Здесь должна быть аннотация. Но ее не будет. Обычно аннотации пишут издательства, беззастенчиво превознося автора, или сам автор, стеснительно и косноязычно намекая на уникальность своего творения. Надоело, дорогие читатели, сами решайте, читать или нет. Без рекламы. Скажу только, что каждый может найти в этой книге что-то свое – свои истории, мысли и фантазии, свои любимые жанры плюс тот жанр, который я придумал и назвал «стослов» – потому что в тексте именно сто слов. Кто не верит, пусть посчитает слова вот здесь, их тоже сто.
Можно сказать, что «Оно» — роман о гермафродите. И вроде так и есть. Но за образом и судьбой человека с неопределенным именем Валько — метафора времени, которым мы все в какой-то степени гермафродитированы. Понятно, что не в физиологическом смысле, а более глубоком. И «Они», и «Мы», и эта книга Слаповского, тоже названная местоимением, — о нас. При этом неожиданная — как всегда. Возможно, следующей будет книга «Она» — о любви. Или «Я» — о себе. А возможно — веселое и лиричное сочинение на сюжеты из повседневной жизни, за которое привычно ухватятся киношники или телевизионщики.
Писатель и сценарист Алексей Слаповский придумал страну Бермудию давно, но только теперь решился написать о ней – для подростков, взрослых и для самого себя.В этой стране исполняются все желания! Здесь есть все, что ты захочешь! Да вот только беда: дурацкая Бермудия выполняет самые дурацкие желания. Она делает все, о чем ты только подумаешь. Жители Бермудии не могут встретиться без взаимного желания, зато они в силах воображелать себе самолет и улететь куда угодно. Нельзя только убежать, улететь, уплыть из самой Бермудии…Удастся ли братьям Вику и Нику перехитрить коварную страну и спасти ее обитателей?..
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Один из знаменитых людей нашего времени высокомерно ляпнул, что мы живем в эпоху «цивилизованной коррупции». Слаповский в своей повести «У нас убивают по вторникам» догадался об этом раньше – о том, что в нашей родной стране воруют, сажают и убивают не как попало, а организованно, упорядоченно, в порядке очереди. Цивилизованно. Но где смерть, там и любовь; об этом – истории, в которых автор рискнул высказаться от лица женщины.
События разворачиваются в вымышленном поселке, который поделен русско-украинской границей на востоке Украины, рядом с зоной боевых действий. Туда приезжает к своему брату странный человек Евгений, который говорит о себе в третьем лице и называет себя гением. Он одновременно и безумен, и мудр. Он растолковывает людям их мысли и поступки. Все растерялись в этом мире, все видят в себе именно то, что увидел Евгений. А он влюбляется в красавицу Светлану, у которой есть жених…Слаповский называет свой метод «ироническим романтизмом», это скорее – трагикомедия в прозе.
В книге представлены два произведения популярного российского писателя: «Первое второе пришествие» и «Вещий сон».
Это вторая книга пьес Алексея Слаповского, выпускаемая нашим издательством. Первая, «ЗЖЛ» («Замечательная жизнь людей») оказалась весьма востребованной и в театрах, и у читателей. В данный сборник вошли произведения поставленные, уже имеющие сценическую историю, и совсем новые, недавно написанные. Пересказывать их содержание сложно, но какое-то представление дают наименования жанров, которые предлагает автор. Уже они говорят о многом: реалити-шоу для театра, современная притча, психологический боевик, печальная комедия, драмокомическая пьеса (местами в стихах), страшная, но интересная быль, эксцентрическая комедия, наивный трагифарс, эпопема, лиродрама… При этом самая, быть может, сложная вещь, называющаяся «Осколки», обозначена просто – пьеса, что выглядит неожиданно экстравагантно на общем фоне.
"Издранное, или Книга для тех, кто не любит читать" — самое полное собрание рассказов Алексея Слаповского. Автор представляет их так: "Это стилистика антиабсурда. Такого нет (или очень мало) в реальной жизни, но может быть и должно быть".Мир абсурден, перевернут с ног на голову. А если его вернуть в исходное положение? Получится мир людей беспредельно честных и добрых, любящих и бескорыстных… До абсурда. На самом деле все, как в жизни, — только интересней.
Остросюжетный детективно-приключенческий роман «Анкета» открывает серию книг известного писателя и драматурга Алексея Слаповского, занимающего, по опросу ведущих критиков страны, первое место в рейтинге «Открытие девяностых».Это роман об удивительных приключениях составителя кроссвордов, который надумал поступить на службу в МВД и должен был для этого заполнить тест-анкету из 377 вопросов. Герой буквально заболевает анкетой, вступает с ней в борьбу… Одновременно он попадает в криминальную переделку, в любовную историю, и все эти сюжетные линии сплетаются в единый узел.Включенные в книгу рассказы «Крюк», «Кумир» и «Братья» из цикла «Общедоступный песенник» раскрывают другие стороны литературного дарования А. Слаповского.