Мои пациенты - [5]

Большими и мощными щипцами-кусачками, которые называются в нашем обиходе не совсем научным именем «крокодил», я скусываю и отвожу в стороны остистые отростки четырех позвонков. Этим же «крокодилом» я с осторожностью, шаг за шагом, скусываю утолщенную заднюю стенку позвоночного канала. Кость настолько крепка, что порой на ладонях у меня под перчатками, в которых я оперирую, образуются кровянистые мозоли от кусачек.

Наконец, на небольшом участке вскрыта задняя стенка позвоночного канала. Теперь уже легче. Можно работать спокойнее. Я вижу жировую ткань — клетчатку, окружающую спинной мозг. У меня появился ориентир и исчезло опасение повредить оболочку спинного мозга!

Педантично, шаг за шагом я расширяю дефект в задней стенке позвоночного канала. Вот уже на достаточном протяжении обнажен спинной мозг. Но этого мало. Я должен обязательно высвободить по два спинномозговых корешка слева и справа, те корешки, которые формируют нервы ног, иначе при исправлении — коррекции искривленного позвоночника — они могут ущемиться, тогда наступит частичный паралич — парез.

Вот я выделил их, эти корешки! Трудная и кропотливая работа.

Теперь корешки свободно смещаются. Они подвижны. Значит, пареза при коррекции не наступит.

И этот этап операции закончен!

Следующий кадр. Операция вступает в свою наиболее трудную и сложную фазу — фазу вмешательства кпереди от спинного мозга.

Специальными, весьма деликатными спинномозговыми лопатками смещаю спинной мозг вправо. Предо мною открылась и стала доступной левая половина передней стенки позвоночного канала, образованная телами позвонков и межпозвонковыми дисками. Двумя долотами, направленными друг к другу под углом, я вырубаю костный клин из тел позвонков так, чтобы долота вышли за пределы передней поверхности позвоночника. Этот момент операции тоже стоит большого напряжения. Ведь я работаю в промежутке, сзади ограниченном спинным мозгом, а спереди — брюшной аортой, ширина которой порой достигает поперечника двух и даже трех моих пальцев.

Здесь надо быть начеку! Осторожность… Во имя того, чтобы не случилось непоправимой беды. Осторожность! И еще раз осторожность!

Только так. Медленно. Уверенно. Шаг за шагом.

Каждый такой шаг — доли миллиметра.

Никакой торопливости. Никакой спешки!

Но медленно, это не значит долго. Нужно быстро. Больной в наркозе!

По своему опыту знаю, что чем дольше открыта операционная рана, обнажены ткани, чем больше времени потрачено на операцию, а значит, пациент находится на операционном столе, тем труднее проходит послеоперационный период, тем дольше и хуже заживает рана, плохо идет выздоровление. Значит, надо спешить. Спешить, чтобы было легче больному.

Но быстро — это не значит торопливо!

Быстро, но уверенно, наверняка, точно! Только так должен работать Хирург. Тем и сложна эта работа. Поэтому-то не каждому по плечу хирургическая специальность.

Мало быть хорошим диагностом. Мало много знать. Нужно и уметь. Нужно владеть хирургической техникой. Это и отличает врача-хирурга от врачей других специальностей. Хирург, не сумевший овладеть техникой оперативных вмешательств, не может быть хирургом. Он обязан найти в себе мужество уйти из хирургии. Хирург с плохой хирургической техникой — плохой помощник больным!

…Пересечена левая передняя половина позвоночника. Для того, чтобы полностью разъединить позвоночник, мне осталось пересечь правую переднюю его половину. Я перемещаю спинной мозг в противоположную сторону и повторяю манипуляцию двумя долотами, направленными под углом… Вертебротомия завершена.

Теперь позвоночник полностью расчленен на две части, на две подвижные части, манипулируя которыми я могу исправить ось тела Абдуллы и придать позвоночнику нужную форму, «сделать» его таким, каким он был до болезни!

Последний кадр. Завершающий кадр операции. Мне предстоит осуществить коррекцию: «исправить» тело Абдуллы. За счет подвижности двух частей позвоночника, которая образовалась на месте пересечения, я должен так переместить эти части, чтобы они образовали угол, вершиной обращенный кпереди. Тогда ось тела Абдуллы станет почти вертикальной, то есть такой, какая бывает у здорового человека.

И вот я приступаю к завершающему этапу операции. Он требует осторожности и терпения. Хотя коррекция пойдет мягко, направленно и плавно, все же — это манипуляция, требующая осторожности. Ведь если бы при этом менялось положение только позвоночника, тогда все было бы просто. Но ведь позвоночник расположен в центре тела Абдуллы. Он окружен тканями, кровеносными сосудами и другими структурами. Все ткани и анатомические образования за долгие годы болезни Абдуллы «привыкли» к новому положению позвоночника, созданному болезнью. Они сократились и стали ригидными, то есть потеряли растяжимость. И вот при коррекции мне предстоит преодолеть эту ригидность тканей, но так, чтобы не нанести им ощутимый вред.

Значит — осторожно, бережно, постепенно!

Два специально выделенных для этих целей врача охватывают Абдуллу за надплечья и верхнюю часть грудной клетки. Синхронно, осторожно, постепенно наращивая усилия, они начинают приподнимать верхнюю часть туловища Абдуллы над операционным столом. В операционной ране я вижу, как в месте рассечения позвоночника постепенно исчезает деформация, как уменьшается величина дуги, как позвоночник начинает образовывать угол, вершиной обращенный кпереди. Коррекция делается до тех пор, пока края костного дефекта, возникшего в результате удаления отростков и дужек позвонков, когда я обнажал спинной мозг, не коснутся друг друга. В ране я также отчетливо вижу, как постепенно меняется форма спинного мозга. Из напряженного расплющенного шнура он постепенно превращается в расслабленный западающий в глубину раны тяж с большим количеством поперечных складок.