Мои идеологические диверсии (во времена от Горбачева до Путина - [22]

Взять ту же психиатрию. Кто-то распространил легенду, будто в коммунистические времена советские законы были такими зверскими, что позволяли принудительно помещать здоровых людей в психушки по политическим мотивам. Так могут говорить только те, кто имеет о тогдашнем законодательстве довольно смутное представление. Тогда (как и сейчас) принудительно упрятать человека в дурдом можно было двумя способами: в судебном порядке и во внесудебном (его еще называют административным порядком).

Административно принудительная госпитализация осуществлялась по решению психиатров – но только если больной, страдающий психическим заболеванием, совершал действия, опасные для окружающих или для самого себя, а также если он находился в беспомощном состоянии и его нельзя было оставлять без медицинской (то есть психиатрической) помощи. При всех изменениях в законодательстве за последние тридцать лет эти основания оставались в общем-то неизменными, и я не знаю ни единого случая административного помещения в психушку по политическим мотивам, когда это соответствовало бы требованиям законодательства, то есть имелось хотя бы одно из названных оснований.

Судебный порядок психиатрических репрессий применялся ко многим видным диссидентам и поэтому хорошо известен. Суд назначает принудительное психиатрическое лечение в случае совершения лицом общественно опасного деяния, подходящего под признаки преступления, предусмотренного Уголовным кодексом (например, ст. 70 УК РСФСР 1960 г. – антисоветская агитация и пропаганда). Но только в случае, если это лицо признано судебно-психиатрической экспертизой неспособным отдавать отчет в своих действиях или руководить ими вследствие хронической душевной болезни или иного болезненного состояния.

В посткоммунистические времена некоторые склонны всю ответственность взваливать на психиатрию и оправдывать судей: «Во всем виноваты только психиатры, дававшие неправильные экспертные заключения, а судьи здесь ни при чем – судебно-психиатрическая экспертиза устанавливает невменяемость, вот суды и направляют людей в спецпсихбольницы».

Но «невменяемость» – это юридическая оценка поведения человека, а такая оценка может быть дана только судом. То есть признать человека невменяемым может только суд на основании заключения судебно-психиатрической экспертизы о неспособности лица отдавать себе отчет в своих действиях или руководить ими вследствие психического заболевания. Вопросы права (юридической оценки) по закону выносить на разрешение судебной экспертизы запрещено категорически – это исключительная компетенция судебно-следственных органов. Согласно ст. 78 УПК РСФСР судебная экспертиза назначается в случаях, когда необходимы специальные познания в науке, технике, искусстве или ремесле – вопросы права к таким познаниям не относятся.

Мало того. Статьи 70, 71 действующего Уголовно-процессуального кодекса РСФСР (введен в действие с 1 января 1961 г.) устанавливают, что все собранные по делу доказательства (в том числе и заключения экспертизы) подлежат тщательной, всесторонней и объективной проверке; суд, прокурор, следователь и лицо, производящее дознание, оценивают доказательства по своему внутреннему убеждению, руководствуясь законом и правосознанием; никакие доказательства не имеют заранее установленной силы. Статья 80 УПК РСФСР прямо предусматривает, что заключение эксперта не является обязательным для суда, однако несогласие с заключением должно быть мотивировано.

Тем самым суд, вынося определение о назначении принудительного лечения и виде помещения в психбольницу, сам оценивает заключение экспертизы и сам несет всю ответственность за принятое решение. Заключения экспертизы, основанного только на том, что человек в открытую выступает против власти, для признания невменяемым явно недостаточно. И если суд, упрятав человека в дурдом, руководствовался только таким экспертным заключением, то все слухи о невиновности судей в психиатрических репрессиях слегка преувеличены.

Психиатрия у нас никогда напрямую не подчинялась ни ГБ, ни судам; суды и ГБ не подчинялись психиатрам. И у тех, и у других был только один начальник – соответствующий орган КПСС. Поэтому еще в те времена – до нынешних публикаций сверхсекретных документов Политбюро – вполне хватало оснований считать, что психиатрические репрессии по политическим мотивам осуществлялись по прямому указанию кремлевского начальства. Что ни в коей мере не снимает вины ни с судей, ни с психиатров, ни с других, к этому причастных.

Может, я и вправду сумасшедший, но всегда был твердо уверен, что в обществе демократическом и свободы могут гарантироваться только правом, то есть законами – при условии их неукоснительного соблюдения государством – тем, что именуется законностью. А законность юридически гарантирована только принципом неотвратимости ответственности – когда за каждым наказуемым нарушением прав субъектов правоотношений необходимо должна следовать ответственность, в том числе и (в установленном законом случаях) уголовная. Никакого иного способа обеспечения юридических гарантий прав и свобод человечество пока не придумало.