Мои друзья скандинавы - [107]

Он во что бы то ни стало хотел выиграть матч на звание чемпиона «Беляночки» и «обетованного острова».

Шкипер с уважением смотрел на катер, прибывший из Стокгольма за его пассажирами. И, восхищаясь быстроходностью «Энгельбректа», его оснасткой, новизной, проникался все большим уважением к своим пассажирам. Перебираясь обратно со шхуны на моторку, перекидывая ногу через борт, Айно услышала, как он сказал Юнге:

— Да, не думал я, что мы везем такую ценную рыбу в этот раз!

Птица включил моторы. В полупрозрачной полумгле белой ночи растворились очертания аландской шхуны.

Острова с пригородными дачами медленно потекли назад. «Энгельбрект» возвращался в Стокгольм.

Айно и Вилле на палубе вполголоса переговаривались с Птицей, который называл проходящие мимо островки и места, где в окнах светились огоньки, а Куусинен, забравшись в каюту, с жадностью набросился на газеты, которые привезла Айно.

Она ему сказала, что в ближайшее время в Стокгольме откроются курсы для финских подпольщиков, где Куусинен и Оянен будут вести занятия. Отто придется еще заняться редактированием газеты «Пролетарий», печатающейся здесь, в Стокгольме, но предназначенной для Финляндии. Поэтому на несколько месяцев нужно задержаться в Швеции. Газеты радовали. Съезд Социалистической рабочей партии в Хельсинки состоялся, принял программу и избрал правление.

— Так, так, так! — повторял Куусинен, читая эти известия.

Вести из Советской России тоже благоприятные. Подробно описывались последние дни англо-американской интервенции в Архангельске и на Мурмане.

— Так, так, так! — повторял он, перелистывая газеты.

«Теперь и мне надо через Норвегию пробираться на Мурман, — подумал он. — Хорошо, что Гюллинг открыл этот путь».

На Западном фронте Красная Армия, к удивлению французской печати, разбив белополяков, продолжала стремительное наступление.

Хурмеваара синим карандашом подчеркнул телеграмму из Ревеля. В Эстонии, в Юрьеве (он же Дерпт, он же Тарту), начались мирные переговоры между Советской Россией и Финляндией.

Этого настойчиво требовала Финская компартия, это было одним из важнейших требований в программе новой, Социалистической рабочей партии, но этому изо всех сил противилась реакция, ставившая ставку на поражение Красной Армии и падение Советской власти. Освобождение Киева, наступление Красной Армии на Западном фронте сделали свое дело.

В списке советской делегации Куусинен отметил своего неизменного друга Сантери Шотмана… Дружба эта завязалась еще десять лет назад, когда Шотман, член Хельсинкского комитета партии, был частым гостем редакции газеты «Гуомиес», которую редактировал Куусинен. Но Куусинен не знал, что в тот день, когда «Энгельбрект», управляемый Птицей и Эриксоном, нес своих пассажиров к Стокгольму, в Кремле, после того как от него ушла делегация, отъезжавшая в Юрьев, и в кабинете остался наедине с ним Шотман, Владимир Ильич своим широким, размашистым почерком написал записку коменданту 2-го Дома Советов:

«Квартира 2-го Дома Советов № 439, занимаемая тов. А. В. Шотманом, во время его отъезда находится в распоряжении Центрального Комитета Финской коммунистической партии и без особого разрешения Совнаркома не может быть никем занята.

Предлагаю оказывать приезжающим товарищам финнам всяческое содействие и снабжать их довольствием на общих основаниях. А лучше на лучших основаниях как гостей.

Председатель СНК Ленин».

Написав, оторвал глаза от стола, увидел настороженный взгляд Шотмана, улыбнулся и приписал: «Копия тов. Шотману»…

Через некоторое время Куусинен воспользовался гостеприимством и остановился в этой квартире. Назначенный на пост председателя Северо-Кавказского экономического совещания, хозяин ее Шотман в то время был в Ростове.

Хозяин квартиры № 493 Шотман стал первым председателем ЦИКа Карельской Республики, а через много лет, перед Великой Отечественной войной и после нее, этот высокий пост занимал Отто Вильгельмович Куусинен.

ПОСЛЕДНЯЯ ГЛАВА

С тех июньских дней двадцатого года сейчас прошло столько лет… Многое неузнаваемо изменилось.

Ныне, когда финские коммунисты входят в правительство, финской молодежи странным, наверно, кажется, что было время, когда эта партия была загнана в подполье и принадлежность к ней каралась как государственная измена.

Ныне, когда во внешней политике Финляндии восторжествовала линия Паасикиви — Кекконена — добрососедская политика взаимовыгодной дружбы, — ныне, когда Советская Армия по договору о дружбе и взаимопомощи надежно защищает нейтралитет своей северной соседки, многие молодые люди у нас только понаслышке, по рассказам старших знают о других, немирных временах. Поэтому кое-что покажется устаревшим и в той программе, которую в двадцатом году перед своим побегом Отто Куусинен составил для Социалистической рабочей партии. Но некоторые положения этой программы (прообраз ее в нынешнем Демократическом союзе финского народа) сохранили свою действительность и вошли в новую программу Коммунистической партии Финляндии, принятую на съезде в Хельсинки в июне 1957 года.

Последний раз я встретился с Отто Вильгельмовичем на Съезде писателей в Кремлевском дворце. Во время нашего разговора подошли карельские писатели, и сразу же завязалась беседа о том, что надо перевести заново «Калевалу», потому что ритмы ее в оригинале гораздо богаче и разнообразнее, чем в существующем сейчас переводе, и русский читатель получает неточное представление о великом памятнике народной поэзии.