Гудбаев (старичку). Уважаемый профессор! Я обращаюсь к вам, как работник науки к работнику науки...
Парализованный старичок. Я не профессор, а вы не работник науки.
Гудбаев. Уважаемый товарищ изобретатель! Если бы вы читали что-нибудь о тысячелетнем опыте индейской медицины...
Парализованный старичок. Как раз сегодня кое-что об этом я и прочитал. А вы читали сегодняшние газеты?
Гудбаев (вынимает ручной саквояж). Нет...
Парализованный старичок. Напрасно. Так вот, слушайте. Наркомздрав вынес решение о медицинских лженауках. Признано, что все эти деградаты, ионы верхних слоев атмосферы, мелкие и мельчайшие пилюли и пилюльки и так называемая индейская медицина, – да, да, доктор Гудбаев, индейская, – ничего общего не имеют с настоящей наукой!
Гудбаев быстро и бесшумно складывает в саквояж череп, чалму и шприц, высыпает массу пилюль в корзинку для бумаг под столом.
Отныне, мадам Щупак, вам придется обращаться в поликлинику, к обыкновенным врачам. Они вам будут прописывать скромные горчичники, честную салицилку и – может быть, хоть это отчасти утешит вас – стрептоцид. (Телефонный звонок. Гудбаев делает движение к телефону, но отступает. Старичок берет трубку.) Квартира доктора Гудбаева. Да, да, этого самого индейского. Откуда? Ага! Дома, дома (протягивает трубку Гудбаеву).
Гудбаев (испуганно, не беря трубки). Откуда? Из редакции? С т а р и ч о к. Нет, из уголовного розыска. По жалобе отца ребенка.
Гудбаев (беспомощно опускается в коляску.) Так... так-так-так-так.
Старичок. Не любишь?!
Занавес
