Могу! - [18]

12 июля Ив вызвал ее по телефону и коротко приказал:

— Приезжайте сегодня вечером.

— Yes, sir!

— Часов в девять.

— Yes, sir!

Она отвечала шутливо-послушно, как дисциплинированный подчиненный отвечает начальнику, но вместе с тем говорила, как всегда, насмешливо, как будто она только играет в какую-то игру, а ничуть не подчиняется и не слушается.

Раньше, в молодости, она никогда не была точна во времени и шутя утверждала, что больше всего на свете ненавидит часы и календари. Но, проработав с Ивом 20 лет, не только привыкла быть точной, но научилась эту точность ценить: «В ней есть смысл, и с ней очень удобно! — понимала она. — А если делаешь важное дело, то точность должна быть во всем, и в первую очередь во времени!» И ровно в девять часов она была у Ива.

— Я давно вас не видел! — сказал он, поздоровавшись.

Он сказал это совершенно безразличным, ничего не выражающим голосом, тотчас же сел на диван и стал раскуривать сигару.

— Ровно столько, сколько и я вас! — ответила Софья Андреевна и тоже закурила сигарету.

— Хотите выпить чего-нибудь? — спросил Ив. Он всякого, кто приходил к нему, раньше всего спрашивал об этом.

— Не хочу.

Ив что-то уловил в ее голосе и покосился на нее.

— Вы, кажется, сегодня в дурном настроении? Я слышал о вашей неудаче с чилийскими акциями. Много вы потеряли?

— Много.

— Я предупреждал вас, что это дело дутое и что я в него не верю.

— Да, вы предупреждали. Спасибо.

— Но особенно огорчаться вам не стоит. Мало ли, что бывает! Но ведь в вашей личной жизни, надеюсь, все обстоит хорошо? Как поживает ваш племянник? — с особым значением спросил он и посмотрел доброжелательно, как будто он что-то одобряет.

— Разве это вас касается? — холодно и свысока спросила Софья Андреевна.

— Ничуть. Но за те 20 лет, что мы вместе, я привык интересоваться вами и вашей жизнью.

— Спасибо! — с нескрываемой иронией кивнула головой Софья Андреевна и тут же вздохнула с легким сожалением. — Пожалуй, что вы правы: мы связаны крепче, чем сами это думаем.

— Да, мы крепко связаны.

— К сожалению!

Ив пожевал сигару губами, поднял глаза и посмотрел немного хитро.

— А вы не боитесь этого вашего племянника? — на что-то намекая, спросил он.

— Боюсь? Вот странный вопрос! Почему я могу его бояться?

— Хотя бы потому, что ему 18 лет, а вам… больше. Вы можете попасть в плен.

— Я? В плен? Вы говорите так, как будто меня не знаете. В этом смысле я похожа на вас. Не стану же я бояться, что вы попадете в плен вашей Доре. Кстати, вы все еще с нею?

— У меня нет причин отказываться от нее.

— Вы становитесь постоянны! — насмешливо одобрила она. — Впрочем, она ведь в вашем вкусе: пышная грудь и широкие бедра.

— Да, это мой вкус.

Оба понимали, что говорят не о том, о чем им надо говорить. Но не торопились переходить к нужному и притворялись, будто ничего нужного у них даже нет.

— Это не модно! — полупрезрительно пожала плечами Софья Андреевна. — Вы отстаете от современности. Сейчас в моде мальчишеские фигуры у женщин: узкие бедра и едва намеченная грудь.

— Да, сейчас такая мода.

— Она не кажется вам странной?

— Странной? Я не думал об этом.

— А я думала. Почему именно мальчишеские фигуры у женщин прельщают современного мужчину? Почему его не прельщает, как прежде, женское и женственное?

Ив что-то уловил в ее словах и, кажется, заинтересовался. Он пожевал сигару и подумал.

— У вас есть какая-то мысль… Что вы хотите сказать?

— А разве вы не понимаете?

— Нет, кажется, понимаю… — усмехнулся он. — Старый грех Востока? Наследие Содома? Быть может, современный мужской вкус — скрытый отголосок того же? Очень может быть!

— Это о чем-то свидетельствует. Не правда ли?

— Вероятно. Это один из признаков сегодняшней психологии. «Неблагополучно в датском королевстве!» Но, — глубоко затянулся он дымом, — но ведь я пригласил вас не для того, чтобы говорить о женских фигурах.

— Для чего же вы меня пригласили?

Софья Андреевна выпрямилась и посмотрела слегка вызывающе: «Говорите, я не боюсь вас!» — сказал ему ее взгляд.

Он посмотрел на нее тоже прямо и твердо.

— Я вчера виделся с той женщиной! — безо всякого выражения сказал он.

Она, конечно, поняла, что это как раз и есть то «дело», по которому Ив вызвал ее. А поэтому и насторожилась, готовая и к отпору, и к нападению. Тон у нее тоже изменился: стал сдержанным и чуть-чуть враждебным. Так уж давно повелось, что и сама она, и все в ней напружинивалось, чуть только Ив начинал говорить о каком-нибудь деле. Вероятно, это вызывалось в ней тем инстинктом, который заставляет змею угрожающе шипеть даже при кажущейся опасности, а волка заставляет приостановиться на бегу, вздыбить шерсть и оскалить клыки.

— Вы виделись с нею? И что же?..

Ив ответил не сразу. Пыхнул сигарой, внимательно посмотрел на пепел и равнодушно перевел глаза. У него был такой вид, будто его ничуть не интересует ни сама Софья Андреевна, ни то, что он вызвал ее, ни даже то, ради чего он ее вызвал.

— Вы знаете все. Эта женщина должна прийти ко мне.

Лицо Софьи Андреевны стало замкнутым.

— Я вам несколько раз отвечала: она не придет. Вы не все можете.

— Я… Нет, я могу!

— Наймите гангстеров. Пусть они ее похитят, свяжут и приведут к вам. Тогда делайте с нею все, что хотите.