Могло быть и так, или Эльфы тоже люди - [11]

Лилия и хвоя… сердце кольнуло, страх быстрой холодной волной поднялся к горлу. Они пленили её, несмотря на его старания. Лорешинад попытался встать, но это не удалось, хотя он не чувствовал себя связанным. Тщетно. Все попытки освободить себя, а главное — её, теперь тщетны.

— Я побуду пророком немного? Опишу место, где мы находимся. С закрытыми глазами, — нарочито спокойно произнес тёмный и продолжил, не дожидаясь ответа. — Большой круглый зал с высоким потолком, по стенам стоят несколько чаш с синим огнем, в центре — чёрный камень. Мы на нём, обнажённые. Видно ли тебе, что он окружен зелёной пентаграммой на полу? Где ошибся?

Тихий смешок.

— Ты не ошибся, мельда, — последовал ответ. — У вас довольно странные представления о сочетаемости цветов, — голос её тоже был нарочито спокоен.

Будто не понимала, что происходит. Будто всё приняла, как есть. Будто готова к тому, что будет дальше. И этот голос скрёб по душе осколком стекла. Лучше бы она плакала, просила о помощи — он бы постарался… хотя бы шевельнуть рукой, превозмог бы древнюю магию жриц Хар'ол-Велдрина.

— Какие есть… — он открыл-таки глаза и огляделся, насколько это было возможно.

Видэн Рэндан, Врата Бездны — святилище тёмных эльфов. Здесь жрицы проводили ритуалы, целью которых обычно являлось получение магической энергии или призыв демонов. Зачем им нужны демоны — точно не знал никто из мужского населения подземелий. Догадки, конечно, имелись, но высказывать их не спешили.

Сердцем пещеры являлся жертвенный камень. Говорили, что его зачаровала первая Верховная мать Хар'ол-Велдрина. Любое живое существо, коснувшееся камня, тут же безвыходно прилипало к нему. Снять кого-либо с камня можно было только после смерти.

Сейчас он стал ложем для вчерашних любовников. На возвышении в изголовье алтаря обнаружился меч эльфийки.

— Что ты там говорила насчёт меня и светлых? Кажется, нас с тобой действительно уравняли в правах, — Лорешинад пытался шутить.

— А зачем ты начал драку, мельда? — её вопрос пташкой зазвенел под сводами пещеры. — Я просила не драться… Их было слишком много… Теперь ты в немилости из-за меня… Должна была умереть только я, — в голосе зазвучал холод подступающих слёз.

— Вот только не говори, что попалась мне специально! — неожиданно для самого себя Лорешинад почувствовал обиду. — Это что, новый обычай — переспать с охотником? Вдруг отпустит? Или сбежала бы под утро?.. Отличный танец получился, мне понравилось! «Видения» тоже красивые были… — он срывал свою злость на ней, раззадоривая себя, пытаясь сжать кулаки, оторваться от камня.

— Да, конечно, специально тебя выследила, заставила драться и к камню прилепила! — голос эльфийки дрогнул, взвился, она попыталась рвануться к нему. Не смогла. Отвела взгляд, вздох напомнил всхлип, губы задрожали. — Почему в этом проклятом воинственном мире нет места ни чувствам, ни искренности?!

Весь задор угас. Ей было слишком больно слышать его слова. Она лежала хрупкой фарфоровой куклой на чёрном камне, отрешённой и безвольной, уставившись в пространство перед собой.

Что с этим делать, Лорешинад не знал. Обида мгновенно испарилась, он понял свою ошибку. Снова страх потерять её и страстное желание не допустить её смерти. Смерти девушки, отдавшейся ему не ради сведений или оружия. Первой девушки, которая была с ним по-настоящему нежна и откровенна. Девушки, обречённой на смерть. Обречённой ИМ САМИМ. На свою судьбу ему было уже наплевать…

Тишину зала развеял шелестящий холодный голос:

— Прекрасно, Лорешинад, просто прекрасно, — жрица выдержала театральную паузу. — Твой острый язык наконец-то нам пригодился.

Послышался стук тонких каблуков, и в поле зрения появилась женщина, которую большинство мужчин любой разумной расы признали бы красивой. Если бы не глаза. Красные, как у всех тёмных эльфов, они всегда были холодными, властными и злыми. Всегда. Верховная мать Хар'ол-Велдрина не может быть слабой, иначе её тут же сместят в Мир Духов.

Нынешняя владычица подземелий медленно шла к алтарю. Она умела ходить так, будто течёт в пространстве. Одежда не могла скрыть её форм. Наряды жрицы никогда не отличались скромностью. Она ни с кем не делила власть над подземным миром, и могла бы позволить себе скромность. Но в её представлении скромность означала слабость.

— Великая мать Баль-Виер'арра Хельви'рахель!^[15] — с притворным обожанием и почти не скрываемой ненавистью воскликнул Лорешинад. — Извините, но в данный момент я не могу должным образом приветствовать Вас…

Жрица чуть сморщила идеальный носик, подошла к ним, чеканя каблуками каждое слово:

— Как же ты мне надоел, вин`эсс! — она сходу влепила Лорешинаду пощечину. — Когда ты назвался именем отступника, я стерпела, потому что так было нужно. Твой поцелуй… я тоже простила. Пока ты готовился стать Ключом, я ждала! Закрывала глаза на твои выходки, якобы не замечала твоих отлучек на поверхность… — холодная рука убрала с его лица прядь волос.

— Так и не пускали бы обратно, — не смог удержаться эльф. — Эй! Что значит «стать ключом»?..

— Заткнись! — прошипела жрица, добавляя магический жест.

На лице Лорешинада появился призрачный паук-курьер и сжал ему рот лапками. Поневоле пришлось замолчать.