Могла быть другая история - [10]

Вы слышали когда-нибудь о законах Мерфи? Это шутка, конечно, но такое иногда случается. Так вот, один из законов Мерфи гласит, что «если дела идут хуже некуда, то в ближайшее время они пойдут ещё хуже». Вот мы и воплотили это в жизнь. Мы не учли в расчёте какую-то мелочь, что и привело нас к тому, к чему привело.

Получив и перепроверив результат, мы решили действовать. Когда мы вошли в отсек управления, Данилка спал, «свернувшись калачиком» в просторном кресле у задней стенки отсека. Он и раньше, когда мы ещё учились в школе, любил поспать. Даже днём, на перемене. Нам жаль было его будить, в чём и была наша роковая ошибка.

Я сейчас не могу объяснить, почему так получилось. Даже Борис — доктор наук, руководитель научного центра и командир экипажа — не осмыслил ситуацию до конца. Если бы мы разбудили Данилку и показали ему расчёты, он нашёл бы ошибку. Он разбирается в этих вещах лучше любого физика.

Итак, мы заняли свои места. Пилоты приготовились. «Сократ» развернул гравитационные двигатели, и высветил на маленьком экране на пульте сообщение «ГОТОВО». Володя Полшков включил тягу. Звездолёт слегка тряхнуло, и мы оказались в трёхмерном пространстве. Как только мы оказались в трёхмерье, как по команде включились все экраны внешнего обзора, заработала система навигации.

Глава 7. Хроноскопы сошли с ума

Итак, мы вернулись в наше трёхмерное пространство. На экранах внешнего обзора снова сияли звезды и Солнце. Вдали ярко сиял озарённый лучами Солнца крошечный голубой кружочек — это была Земля. Рядом с Землёй светилась совсем маленькая жёлтая точка — Луна.

— Всё в порядке, — сказал Володя Полшков, — мы не ошиблись в расчётах.

— Да… Не ошиблись… — как-то неуверенно произнёс Сергей Варданян, откинувшись на спинку кресла около экрана навигатора. — Как-то странно не ошиблись.

— А что странного? — удивился Володя.

— Владимир, взгляни на экран, и прочитай данные навигатора. Какое расстояние до Земли?

— Два миллиона шестьсот пятьдесят тысяч двести двенадцать километров. А что не так?

— А то и не так, — сказал Рич Хатсон, сидящий во втором кресле около пульта навигации. — Перед выходом в объём мы находились в ста семидесяти тысячах километрах от Земли.

— Ну и что в этом странного? — Удивился Полшков.

— Не понимаешь? — спросил Варданян. — Было сто семьдесят тысяч, а стало больше двух с половиной миллионов. Скажи: как такое могло произойти?

Я сразу «блеснул» своим знанием небесной механики:

— Земля же движется, — говорю, а Борис мне на это:

— Да, Саша, движется. Со скоростью меньше тридцати километров в секунду. Судя по моим часам, Земля должна была преодолеть путь длиной примерно в двести тысяч километров. Расстояние больше двух с половиной миллионов километров — это явный перебор.

— Но тогда как это понимать? Почему стало два с половиной миллиона?

— Не знаю, Саша. Придётся со всеми этими чудесами разбираться на Земле. Надо возвращаться. — Потом, обращаясь к Виктору:

— Витя, свяжись с диспетчерами космопорта, сообщи, что мы возвращаемся.

— А как же эксперимент? — спросил Виктор

— Эксперимент мы, считай, уже профукали. Пока во всём не разберёмся, продолжать полёт нельзя. Ты же сам видишь, что творится какая-то чертовщина.

— Вижу. В самом деле — чертовщина. Особенно фокус с лифтом и эти руки, которые оттуда лезли.

Виктор одел на голову гарнитуру5 и, нажав ключ передачи, вызвал ЦУП:

— Я «Прометей-2». Вызываю центр управления Цветочный.

Прошли 20 секунд, за которые радиосигнал должен был преодолеть расстояние от звездолёта до Земли и обратно; прошло тридцать, сорок секунд; прошла минута. Мы напряжённо ждали ответа, но ЦУП не отвечал. Виктор ещё несколько раз попытался вызвать центр управления — бесполезно, ответа не было.

— Странно, — сказал Борис. — Не понимаю, почему они молчат. Ладно, продолжай вызывать. Саша, — это уже Заварзину, — летим к Земле и на посадку.

Досадно было возвращаться, но ничего другого в нашей ситуации не оставалось. Рич поднялся из кресла около пульта системы навигации и пересел в кресло в секторе контроля времени. Мы снова расселись по местам и Заварзин, развернув Звездолёт, повёл его к Земле.

Данилка продолжал спать в кресле. «Хоть бы ремнём пристегнулся. Хотя… ему-то зачем? Ему и так ничего не угрожает — вот она, великая сила магии». Я, глядя на то, как сладко он посапывает в кресле, подумал: «Соня-засоня. Думал, что раньше нас определишь точку выхода. У нас быстрее получилось».

Земля приближалась. Её изображение постепенно заполняло весь экран переднего обзора. Ещё пятнадцать секунд, и мы вошли бы в верхние слои атмосферы, но…

Торможение было резким. Компенсаторы ускорения опять не сработали (значит всё-таки есть неисправность, которую никто не заметил при подготовке к старту). Мы не вылетели из кресел только благодаря пристяжным ремням. Данилка не был пристёгнут, поэтому по инерции вылетел из кресла. Звездолёт начал разворачиваться в космос, выходя на околоземную орбиту.

Упав на пол, Овсянников проснулся, поднялся с пола и, оглядевшись по сторонам, закричал:

— Дядя Боря! Что вы натворили!.. Не понимаю, как вам вообще это удалось.

— А что не так? — спросил Варданян.