Могильщики талантов - [91]

— Давайте файл, — вместо этого сказал он. — Я прочту и с вами свяжусь.

Автора такая простота разочаровала.

— Может быть, вы хотите сначала узнать сюжет? — он не искал в жизни прямых путей.

Тем он открыл врата преисподней, откуда показали рыло изголодавшиеся по первоапрельскому юмору редакторы. У них алчным огнём загорелись глаза и навострились мохнатые уши.

— Да, — ответил на его ожидания Астролягов и тут же превзошёл их. — Сформулируйте в двух словах концепцию вашего произведения, чтобы мы поняли.

На лице автора попеременно выступили испуг от неожиданной смены темы, растерянность от непонимания ситуативного значения слова «концепция» и страх ожидания позорного изгнания, если он не справится с тестом.

«Концепция» была синонимом квинтэссенции смысла произведения. Её стряпали загодя. Она являлась плодом длительных размышлений, либо счастливого озарения, но нельзя было ожидать подобного от застигнутого врасплох человека, вдобавок, находящегося под прицелом ехидных глаз.

— Я… — начал автор.

— Да? — подстегнул безжалостный Астролягов, сам поражаясь своей жестокости.

— Это зеркало души психопата, — выпалил автор.

Всё-таки он был талантлив.

Он не видел, а Астролягов видел, как за его спиной Григорий мотнул головою: «Могёт!»

— Достойно, — авторитетным тоном оценил Игорь и, когда писатель обернулся к нему, для солидности поправил очки.

— Это наш начальник, ведущий редактор отдела детектива и фантастики, — внёс свою лепту Алексей.

Автор проникся величием Тантлевского. Встревоженный и смущённый, он априори верил всему, что скажут издатели. Автор находился в подчинённом положении и у него не было оснований не доверять незнакомым людям, от которых зависит судьба его книги.

— Каковы основные идейно-философские положения вашего романа? — Игорь вёл себя как обстоятельный начальник, желающий докопаться до самой сути замысла новоявленного творца, прежде чем представлять его широкой публике.

— Основные?… — автор хихикнул.

Смешок, вырвавшийся из него, был почти осязаемым сгустком сублимированной агрессии. Все увидели, как писатель исполняется ненависти, но вмешиваться было поздно.

— Философские… — выдавил он.

Автор явно не понимал значения слова «положения» в этом контексте и прозревал, что собравшиеся в редакции учёные люди с высшим философским образованием над ним утончённо издеваются, не подозревая, что издательские клерки тупо глумятся.

— Вы знаете, я сейчас не готов взять судьбу книги в свои руки, — сказал писатель совершенно другим, спокойным тоном. — Я, пожалуй, пойду.

— А текст? — спросил Астролягов. — Оставьте текст.

— Текст я вам по электронной почте пришлю, — деликатно отказал автор и, кивая каждому, вышел из комнаты. — Прощайте.

Он закрыл дверь и на лестнице затихли его шаги.

— Какие же мы всё-таки гады, — расплылся в улыбке Игорь.

— Надо было текст прочесть, — с грустью сказал Алексей. — Есть у меня подозрение, что он был очень даже небезнадёжен.

Но Григорий поморщился:

— Ой, да ладно. Даже если нормальный триллер, как ты будешь про сталкера печатать? Наши читатели тебя не поймут. Для них сталкер — это, в первую очередь, приключения в Чернобыле; во-вторую, унылый фильм Тарковского с Кайдановским; в-третью, роман братьев Стругацких, который многие любители постапокалиптики считают не слишком удачной новеллизацией игры «S.T.A.L.K.E.R.: Зов Припяти». Одной из многих новеллизаций, самые лучшие из которых выпущены в серии с точками.

— С первым апреля, Гриша! — ядовито парировал Астролягов.

— Да я не шучу.

Посмотрев на других коллег. Астролягов понял, что Григорий с ним откровенен и на полном серьёзе даёт дельный совет.

Который следует мотать на ус.

— Вот же вы звери, господа! — воскликнул Алексей, чтобы не чувствовать себя проигравшим.

— Добровольно зашедший в издательство автор — всегда дурак, — примирительным тоном объяснил Григорий. — Он суёт голову в улей с редакторами, толком не зная, как её оттуда вытащить, — и помахал указательным пальцем, добавив многозначительно: — Автор непризнанный — это дурак опасный, ибо он вдобавок ещё и мстителен от обиды на тех, кто не хочет ценить его талант.

— А если таланта нет? — спросил Астролягов.

— Тогда тем более не нужно это автору объяснять. Он всё равно не поймёт и ещё больше обидится.

— Как увидел автора, берегись его, ты ведь знать не знаешь, что там у него, — веселились редакторы.

В пять часов с совещания вернулся Игорь, несколько озадаченный, и, ни с кем не заговаривая, прошёл к своему столу. Почти сразу же явился Ник Далёв, и стало понятно, что рабочий день кончился.

— Ой, только ты не шути, — с порога встретил его Тантлевский, не оттаявший после директорского загруза. — Мы не купимся.

Но Далёв лишь дружелюбно подмигнул.

— Пошли, уважаемая редакция, пиво пить. Я угощаю.

— С первым апреля! — хором воскликнули клерки, но получилось настолько вопросительно, что Ник приосанился.

Кто не испытывал сомнений и душевных колебаний, так это барышни. Ната с Катей так всерьёз вцепились с утра в городскую прозу, не реагируя на телефонные звонки и сенсационные новости, разносимые весь День сотрудниками, что приглашение Игоря приняли на веру. Тантлевский никогда их не подставлял, и явился долгожданным избавителем от издательской дури. Сразу выключили компьютеры с недочитанными текстами, быстро, по-военному, оделись, взяли сумочки, как заранее собранные тревожные чемоданчики, и примкнули к отряду.