Могила Колумба - [9]

— Нет, вот их мы как раз и не нашли, — вздохнул шеф. — Вы хоть приблизительно представляете, что на уме у этих людей? Зачем им понадобилось собирать все эти надписи?

Детективы переглянулись. Действия преступников были непостижимы.

Глава 4 САНТО-ДОМИНГО

С нежного возраста я начал плавать по морю и не оставляю этого занятия по сию пору… Я путешествую вот уже целых сорок лет. Сколько путей доныне проложено, я прошел все. Я встречался и беседовал с людьми мудрыми, облеченными саном, и мирянами, латинянами и греками, евреями и маврами, и многими прочими других исповеданий…

Христофор Колумб. 1501 год

Было решено, что необходимо получить консультацию у маститых доминиканских историков, занимавшихся историей Колумба и, в частности, разрабатывавших тему, связанную с его погребениями. Они пользовались уважением в профессиональной среде, добились высокого положения в обществе и заслужили единодушное признание средств массовой информации. Так что их помощь могла стать неоценимой для следствия.

Местом неформальной встречи с эрудитами снова выбрали «Мезон де Бари». Стол в зале на втором этаже, закрытом для посетителей по такому случаю, стал импровизированной университетской кафедрой. Ожидалось, что историки дадут мастер-класс международной следственной группе. Для успешного завершения дела детективы нуждались в новых идеях и версиях и рассчитывали услышать что-то для себя полезное от квалифицированных специалистов.

Альтаграсиа представила почетных гостей.

Первый интеллектуал был человеком преклонных лет, убеленным сединами, с усами и в очках в черепаховой оправе. Он курил толстую сигару, наполнявшую зал специфическим ароматом. Его представили как дона Рафаэля Гусмана, ректора престижного Папского католического университета Мадре-и-Маэстра, основанного в 1962 году после смерти диктатора Трухильо. В этом учебном заведении преподавали ряд актуальных дисциплин, весьма востребованных в доминиканском обществе.

Второй эрудит, профессор Автономного университета Санто-Доминго, был представлен как дон Габриэль Редондо. Он выпустил серию книг о находке останков адмирала в XIX веке и считался авторитетом в области истории открытия Америки. Однако коньком профессора являлось урбанистическое развитие Санто-Доминго начиная с момента основания города. Тоже уже не юноша, Редондо выглядел моложаво с шевелюрой, лишь слегка подернутой сединой, и демонстрировал манеры, наводившие на мысль, что он малый удалой.

Команду ученых замыкала ведущий профессор Технологического института Санто-Доминго донья Мерседес Сьен-фуэгос. Специалист в области экономики эпохи Колумба, она защитила докторскую диссертацию в одном из американских университетов и выступала автором многочисленных публикаций, снискавших международное признание. Ее лицо, отличавшееся угловатостью черт, выражало твердость и уверенность. Седые волосы, тщательно приглаженные и зачесанные назад без особых ухищрений, придавали ей вид типичной ученой дамы.

Оливер имел возможность внимательно рассмотреть каждого из профессоров во время утомительного представления, которое устроила Альтаграсиа: она расхваливала своих друзей, особенно наставницу, уснащая речь бесчисленными прилагательными. Испанец выразил признательность, что столь именитые историки нашли время прийти, и попытался сломать ледок отчуждения неформальным обращением.

— Вижу, вы курите превосходнейшую гаванскую сигару.

— Ошибаетесь, сеньор Оливер, — отвечал Рафаэль Гусман. — Это доминиканская сигара, а они, как правило, намного лучше сигар наших соседей.

— О, прошу прощения! — развел руками испанец. — Дело в том, что я сам не курю и как профан всегда считал, что сигары производят на Кубе.

Эдвин, воспользовавшись этим кратким обменом репликами, закурил сигарету, что еще сократило количество кислорода в уже задымленной комнате.

Альтаграсиа, желая направить разговор в нужное русло, ближе к теме, ради которой они собрались, задала гостям прямой вопрос:

— Как вы считаете, зачем грабителям могли понадобиться кости?

— Вы должны признать, что суть дела лежит на поверхности. Останки сами по себе представляют большую историческую и материальную ценность. Очень многие охотно заплатили бы за них, — ответил ректор дон Рафаэль Гусман.

— Конечно, материальную стоимость похищенного не следует упускать из виду, — взял слово Габриэль Редондо. — Все, что касается Христофора Колумба и его потомков, в этой стране имеет огромную ценность. Подумайте, только письма адмирала, которые всплывают время от времени, причем львиная доля из них — фальшивки, уходят с молотка по заоблачным ценам.

— Кстати, полагаю, вам полезно знать, что даже урна, где хранились останки, имеет огромную ценность. Кое-кто уверен, что за нее можно получить солидный куш в долларах. Доминиканская пресса не умолкая разглагольствует по этому поводу с момента ограбления, — высказалась донья Мерседес.

— Если мотивом кражи являлась нажива, то зачем тогда преступникам было оставлять улики в виде подписи Колумба на фасаде? — рискнул спросить Эдвин.

— Нам стало известно, что украдены также останки из Севильи. Испанская пресса ни о чем другом не говорит с тех пор, — вмешался Рафаэль Гусман. — Комбинированная акция и одинаковые улики и в том и в другом случае могут означать, что вдохновители преступления желают завязать некую полемику. Другой вариант — они специально оставили след, который кому-то служит сигналом.