Мое время — ночная пора - [8]

Последней вошла Дженни Адамс. В детстве она была настоящей коровой, и несмотря на то, что сбросила вес, все равно оставалась крупной женщиной. Было что-то провинциальное в ее дешевом парчовом костюме и бижутерии, явно купленной с уличного лотка. Ее сопровождал дородный мужчина в слишком узком пиджаке, который трещал по швам на его накачанных руках. Оба, широко улыбаясь, сказали одно на всех «здрасьте».

Гордон не ответил. Шестеро других, с бейджами, хором пропели приветствия. Триш Кэнон, о которой Гордон помнил, что она входила в легкоатлетическую команду, и которая по-прежнему оставалась тощей дылдой, взвизгнула:

— Дженни! Ты потрясающе выглядишь!

— Триш Кэнон! — Дженни обняла бывшую одноклассницу. — Хэрб, мы с Триш все время обменивались шпаргалками на математике. Триш, это мой муж Хэрб.

— А это мой муж Барклай, — сказала Триш. — А это…

Лифт остановился на бельэтаже. Выходя, Гордон неохотно прикрепил бейдж. После дорогостоящей пластической операции он больше не выглядел, как тот суслик на школьной фотографии. Нос его стал прямым, глаза-щелочки широкими, подбородок оформлен, уши плотно прилегали к голове. Имплантанты и мастерство лучшего парикмахера-колориста преобразили его когда-то жидкие, тускло-серые волосы в густую каштановую гриву. Теперь он считал себя красивым мужчиной. Последнее, что осталось от затравленного ребенка, проявлялось у него лишь при сильном стрессе — он не мог отучиться грызть ногти.

Горди, которого они знали, больше нет, мысленно сказал он себе, направляясь в зал «Гудзонская Долина». Кто-то похлопал его по плечу.

— Мистер Эймори.

Гордон обернулся. Рядом стоял рыжеволосый парень с кукольным лицом, в руке он держал блокнот.

— Я Джейк Перкинс, репортер «Стоункрофт Газетт». Я беру интервью у награждаемых выпускников. Не уделите мне минуту?

Гордон изобразил радушную улыбку.

— Конечно.

— Вы сильно изменились за двадцать лет, судя по вашей школьной фотографии.

— Да, несомненно.

— Вы владеете значительной частью четырех кабельных телеканалов. Почему вы вложили деньги в «Максимум»?

— «Максимум» завоевал репутацию канала, ориентированного на семейный просмотр. Я решил, что в наших силах привлечь эту часть аудитории, и таким образом реализовать наш пакет развлекательных программ.

— Слухи о новом сериале и о том, что ваша бывшая одноклассница Лаура Уилкокс исполнит главную роль… Это правда?

— Для того сериала, о котором вы говорите, роли еще не распределены.

— Ваш телеканал о преступлениях и наказаниях критиковали за то, что на нем слишком много насилия. Вы согласны с этим?

— Нет. Он предлагает вашему вниманию неподдельную реальность, в отличие от всяких приукрашенных смехотворных событий, на которых делают деньги коммерческие телесети. На этом, с вашего позволения, закончим.

— Будьте добры, еще один вопрос. Не могли бы вы взглянуть на этот список?

Гордон Эймори нетерпеливо взял у Перкинса лист бумаги.

— Вы узнаете эти имена?

— Мои бывшие одноклассницы.

— Да, эти пять женщин — ваши одноклассницы, погибшие или пропавшие без вести за последние двадцать лет.

— Я не знал об этом.

Перкинс выдержал паузу.

— Я очень удивился, когда приступил к изысканиям. Все началось с Кэтрин Кейн, девятнадцать лет назад. Она училась на первом курсе университета имени Джорджа Вашингтона. Ее машина упала в Потомак. Синди Лэнг исчезла в Сноуберде.[7] Глория Мартин якобы покончила с собой. Дебра Паркер шесть лет назад погибла в авиакатастрофе, управляя собственным самолетом. В прошлом месяце Элисон Кэндал утонула дома в бассейне. Как вы считаете, можно ли будет назвать его «злополучным классом» и нельзя ли сделать об этом передачу на вашем телеканале?

— Я бы предпочел назвать его «несчастливым» классом, и я бы не хотел делать об этом передачу. А сейчас прошу простить, мне пора.

— Конечно. Еще один вопрос. Что значит для вас эта награда от Стоункрофта?

Гордон Эймори улыбнулся. Это значит, что я могу навлечь чуму на твой дом. Несмотря на перенесенные здесь страдания, я возвысился, подумал он. Но вслух сказал:

— Сбылась моя мечта — я добился уважения одноклассников.

8

Робби Брент зарегистрировался в отеле в четверг. В среду закончились шестидневные гастроли в казино «Козырь» в Атлантик-Сити — его знаменитое комедийное шоу как обычно собрало полный зал. Не имело смысла лететь домой в Сан-Франциско, а потом тут же обратно, но оставаться в Атлантик-Сити или заехать в Нью-Йорк ему тоже не хотелось.

Так что это самый приемлемый вариант, решил Робби, одеваясь к фуршету. Надел темно-синий пиджак, критически оглядел себя в зеркальной дверце шкафа. Дерьмовая подсветка, подумал он. Впрочем, выглядел он безупречно, как всегда. Его сравнивали с Доном Риклезом, не столько из-за искрометных комедийных номеров, сколько из-за внешнего сходства. Круглолицый, лысый, коренастый — он и сам знал, что похож. Несмотря на это, женщины находили его привлекательным. Но не в Стоункрофте, мысленно добавил он, только не в Стоункрофте.

Еще несколько минут, и пора идти. Он выглянул в окно, вспоминая, как вчера, зарегистрировавшись в отеле, гулял по городу и отмечал дома тех, кого также наградят на встрече выпускников. Проходя мимо дома Джинни Шеридан, он вспомнил, как соседи вызывали полицию, когда ее родители дрались на дорожке перед домом. Он слышал, что они давно развелись. Может, и к лучшему. Соседи даже начали загадывать, чьим поражением закончится очередная драка.