Мое время — ночная пора - [13]

13

Лаура не прочь была понежиться в постели и поберечь силы для торжественного обеда перед матчем в Вест-Пойнте, но, проснувшись субботним утром, передумала. В попытках обольстить Горди Эймори она добилась лишь небольшого успеха за ужином после фуршета. Джек Эмерсон сидел за одним столом с выдающимися выпускниками. Сначала Горди молчал, но вскоре оживился и даже удостоил ее комплимента.

— Знаешь, Лаура, когда-то каждый парень в классе был по уши в тебя влюблен, — сказал он.

— А почему когда-то? — кокетливо спросила она.

Его ответ прозвучал многообещающе: «И правда, почему?»

А позже случилось еще кое-что. Робби Брент рассказал, что ему предложили поработать над комедией положений для канала «Эйч-би-оу», и сценарий ему понравился. «В конце концов, публику уже тошнит от всех этих шоу „про жизнь“, — произнес он. — Люди уже хотят просто посмеяться. Вспомните классические комедии: „Я люблю Люси“, „Семейка“, „Новобрачные“, „Шоу Мэри Тайлер Мур“. Вот где был настоящий юмор и, поверьте, времена настоящего юмора возвращаются». Затем он посмотрел на нее. «Знаешь, Лаура, тебе стоит попробоваться на роль моей жены. У меня такое чувство, что ты подойдешь».

Вероятно, он пошутил, все-таки Робби по жизни комедиант. Но с другой стороны, если он не шутил, и если ее планы насчет Горди накроются медным тазом, то это может стать еще одним шансом заполучить золотое кольцо — возможно, ее последним шансом.

«Последний шанс», непроизвольно прошептала она. Слова подкатили к горлу, словно позыв рвоты. Всю ночь ее мучили кошмары. Ей снился Джейк Перкинс, нахальный парнишка-репортер, раздававший список погибших девушек, которые сидели в Стоункрофте за одним обеденным столом. Одно за другим он вычеркивал из списка имена, пока не остались только они с Джинни — живые.

Независимо друг от друга, мы поддерживали близкие отношения с Элисон, подумала она, но сейчас нас осталось двое. Хотя мы и жили с Джинни по соседству, когда учились в школе, но близкими подругами не были. Она слишком тактична и никогда не подшучивала над парнями в свойственной нам манере.

Хватит! — велела себе Лаура. Нечего думать о порче или проклятии. Она должна получить золотое кольцо. Всего одно слово из обновленных уст Горди Эймори, и роль в сериале на «Максимуме» останется за ней. К тому же Робби Брент тоже в силах повлиять на ход событий. Если он не морочил ей голову насчет сериала и действительно считает, что она ему пригодится, то у нее есть еще одна реальная возможность заполучить роль. А в комедии я хороша, сказала она себе. Чертовски хороша.

Кроме них, есть еще Гови… То есть, Картер. Он тоже может открыть перед ней двери, если захочет. Только не своими пьесами, конечно. Господи, они не просто вгоняют в тоску, в них вообще ничего не понятно. Как бы там ни было, его высокохудожественные заморочки не делают его менее влиятельным, и он вполне сможет поспособствовать ее карьере.

А я совсем не против сыграть в каком-нибудь «гвозде сезона», подумала она с тоскливой надеждой. Хотя сейчас, когда Элисон мертва, ей нужен еще и новый агент.

Лаура посмотрела на часы. Пора одеваться. Она решила, что удачно подобрала сегодняшний наряд, ведь судя по прогнозу погоды, день в Вест-Пойнте ожидается прохладный, температура чуть выше пятидесяти градусов,[9] так что голубая замша от Армани и шарф от Гуччи подойдут как нельзя лучше.

Торчать подолгу на воздухе — это не для меня, подумала Лаура, но раз уж все говорят, что пойдут на игру, я тоже пойду. Гордон, напомнила она себе, повязывая шарф. Гордон, а не Горди. Картер, а не Гови. Хорошо, хоть Робби по-прежнему Робби, а Марк все еще Марк. И хорошо, что Джек Эмерсон, этот Дональд Трамп[10] из Корнуолла, штат Нью-Йорк, не решил прославиться под именем Жак.

Спустившись в столовую, она расстроилась, когда увидела за столом выдающихся выпускников лишь Марка Флейшмана и Джин.

— Я только кофе выпью, — объяснила Джин. — Позавтракаю в гостях. Увидимся за обедом.

— А на парад и матч пойдешь? — спросила Лаура.

— Да, конечно.

— Никогда не оставалась там надолго, — сказала Лаура. — Не то, что ты, Джинни. Ты всегда любила историю. Помнится, одного курсанта, которого ты знала, убили перед самым выпуском. Как его звали?

Марк Флейшман отпил кофе и увидел, как затуманились глаза Джин. Она медлила, а он закусил губу. Чуть было не ответил за нее.

— Рид Торнтон, — сказала она. — Курсант Кэррол Рид Торнтон-младший.

14

Неделя, предварявшая годовщину смерти дочери, всегда была для Алисы Соммерс самой тягостной в году. А в этот раз особенно тяжело.

Двадцать лет, подумала она. Два десятилетия. Сейчас бы Карен исполнилось сорок два. Стала бы врачом, возможно кардиологом. Ради этого она и поступала в мединститут. Наверное, вышла бы замуж, родила двух детей.

Алиса Соммерс представила себе внуков, которых у нее никогда не будет. Мальчик, высокий и белокурый, как Сайрес — она всегда верила в то, что они с Карен все-таки поженятся. Лишь одно раздражало ее в Сэме Дигане — его непоколебимая убежденность, что именно Сайрес виновен в смерти Карен.

А их дочь? Она была бы похожа на Карен, решила Алиса, тонкая кость, глаза цвета морской волны, черные, как смоль, волосы. Хотя, как знать…