Мое пылающее сердце - [12]

Но как-то вечером я взглянул на все это... Знаете, бывают в жизни такие моменты, когда ваши глаза широко открываются и остаются неподвижными, застывают; и каждая мелочь вокруг вас внезапно запечатлевается. Вы не знаете, почему или как...

Мои глаза застыли на том маленьком пляже, на той очень милой и прелестной бразильской девушке возле меня, и слюдяные залежи где-то там, и яхта ждет меня. Я сказал себе: "Но что же ты ДЕЛАЕШЬ здесь! С какой стати ты это делаешь!"

Я больше не мог вынести ни минуты... Я просто -- просто не мог. Тем же вечером мы вернулись в Рио. Я пошел к тому обаятельному пожилому американцу и сказал ему: "Я уезжаю." "Куда же?", -- спросил он. "В Африку", -- ответил я. Он подумал, что я совершенно спятил. Он действительно подумал, что я сошел с ума.

В течение тех месяцев, когда разведывал слюду, я скопил немного денег. Я пошел в Трансантлантическую Компанию и спросил: "Есть ли у вас рейсы в Африку? И куда прибывают корабли?" Мне ответили, что некоторые лайнеры, направляющиеся во Францию, делают остановку в Дакаре. "Хорошо", -- ответил я и купил билет третьего класса до... Дакара. И у меня действительно почти ничего не оставалось, хватило лишь на билет.

Не знаю почему, но я оставил все... Или, скорее, внезапно я увидел ловушку. Я увидел себя пойманным в ловушку. Я подумал: "Что? Ты собираешься кончить свою жизнь толстым миллионером, собственником слюдяных приисков? И потом наделать маленьких бразильцев, или франко-бразильцев, которые сделают своих маленьких франко-бразильцев?" Я просто не мог вынести это.

Товарницки: Большинство людей завидывало бы Вам!

Но к чему зависть? Люди имеют ту судьбу, которую выбирают... И та, судьба, которую они выбрали, вероятно, хороша для них. Возможно, это самая лучшая вещь, которая может произойти с ними.

Мой путь -- это не лучший путь, знаете ли; это просто МОЙ путь.

Африка: теряя себя

... Прибыв в Дакар, я занялся поисками комнаты в гостиницах -- гостиницы были забиты до отказа, полным-полно людей. Я взял такси в поисках гостиницы. Я наблюдал, как щелкает таксометр, унося мои последние франки. Наконец, я нашел гостиницу, скорее, лачугу, в пригороде Дакара. Комнату я должен был делить вдвоем с "кем-то". И первое, что сказал этот "кто-то", молодой человек, занимавший комнату (там были две кровати: для него и для меня), было: "Надеюсь, Вы не против делить комнату с евреем?". "Ну...", -- ответил я, -- "Отчего же? Евреи -- очень симпатичный народ. Все евреи, которых я встречал, были очень благородными людьми."

Почему он... я не мог понять его вопроса.

Я действительно был ошарашен его вопросом, знаете ли. Для меня еврей, негр, китаец -- это все человеческие существа. Я никогда не мог понять, как люди могут видеть разницу. Это было превыше меня. И тот молодой человек был так тронут моей совершенно естественной реакцией, что поинтересовался: "Что Вы собираетесь здесь делать?". "Ну", -- ответил я, -- "Я разбит и мне захотелось съездить в Африку. В Африке есть пустыня Сахара, и туда мне хотелось бы пойти. Мне действительно хочется в Зиндер." Вот что я ему поведал.

Он рассмеялся. "Послушай", -- предложил он, -- "мои средства ограничены: я продаю словари... неграм. Если хочешь, мы могли бы вместе продавать эти словари."

Предложение звучало довольно... странно.

Я не мог себя представить продавцом словарей!

Но, однако, почему бы и нет? Я зашел так далеко.

Так мы начали ходить из деревни в деревню, от грузовика к грузовику... Мы путешествовали по Судану, Гвинее, Берегу Слоновой Кости, Дахомее, Нигеру. Мы ходили... без конца продавая словари, которые в самом деле хорошо расходились, что позволяло нам платить по счету в гостиницах и путешествовать дальше.

Я прибыл в Зиндер, что было моей навязчивой идеей.

Я хотел пережить "пустыню Сахару".

Я хотел еще раз прикоснуться к стихии. Всю свою жизнь я находил, что можно дышать лишь в стихии, будь то это море, джунгли или... Пережить стихию.

Я прибыл в Зиндер. Только что начался сезон дождей. Мне сообщили: "Пути дальше нет". Так что я завяз там, прямо в сердце Африки, не способный осуществить свою мечту, погрузить тело и душу в пустыню Сахара и... немного ПОТЕРЯТЬ СЕБЯ. Действительно, я так хотел "потерять себя".

Теряя себя...

Товарницки: В то время Вы хотели соразмерить себя с пустыней?

Я хотел погрузиться в нее.

Я хотел погрузиться в нее и посмотреть, что произойдет... Или исчезнуть, если необходимо.

Я проживал каждую секунду своей жизни так... как если бы был готов выбросить ее в окно. Для меня жизнь имела смысл лишь тогда, когда я мог схватить и установить в своем теле тот особый ритм, что случалось непредсказуемым образом, в бразильских Матта или Сертао... Внезапно, в течение нескольких минут устанавливался другой ритм. И это было "ТО", наконец.

Товарницки: Сначала Вы переживали это в море, затем в джунглях.

Да.

Товарницки: И теперь Вы ожидали получить ответ в пустыне?

Да. Вот куда я собирался войти и... возможно, потерять себя, потому что уже не мог продолжать. Мне говорили: "Невозможно двигаться дальше; дорога... тропа размыта. Это же сезон дождей. Движение закрыто."