Мое пепельное счастье. Книга 2 - [54]

– Вы? – Удивился я.

– Да, – Твердо ответил мужчина, протягивая руки к мячу. – Или ты не хочешь со мной играть? Если это так, то я очень расстроюсь, ведь со мной тоже никто не играет.

– Нет, – воодушевился я, чуть ли не подпрыгивая на месте. – Я хочу играть с вами.

– Вот и славно, – Кайл выпрямился, принимая из моих рук мячик. – Меня зовут Кайл, а как зовут тебя?

– Марик.

– Мне кажется, ты давно уже вырос из этого имени, – шутливо проговорил Кайл, пробежав пальцами по моей макушке. – Что если я буду звать тебя Марк? Тебе нравится?

– Угу.

– Ну, тогда мне очень приятно с тобой познакомится, Марк.

Мисс Эвертс разрешила Кайлу поиграть со мной. Он был со мной до тех пор, пока не настало время ужина. А уходя, пообещал, что это не последняя наша встреча. И он сдержал свое обещание.

Он приходил ко мне трижды в неделю, а через пару месяцев и вовсе забрал меня к себе. Он не настаивал, чтобы я называл его своим отцом, но для меня была честь называть его «папа», потому что настоящего папы у меня никогда не было. Точнее не было до тех пор, пока я не встретил его.

Так, что находясь в «стране сна» я не думаю о том, что убил своего папу. Я убил своего защитника, своего героя. Я убил человека, которого боготворил на протяжении восемнадцати лет.

Глава 3

МАРК

В детстве отец всегда читал мне стихи перед сном. Говорил, что они раздвигают рамки моего сознания и прогоняют ночные кошмары. И я верил ему, потому что кошмары мне практически не снились. В последнее время, закрывая глаза, я только их и вижу.

Вижу, как мой отец погибает всеми возможными способами, а я ничего не могу сделать, чтобы его спасти. Из-за плохого сна (а порой и во все его отсутствия) я постарел и осунулся, под потухшими глазами образовались темные круги. И я уже забыл, когда нормально ел или брился в последний раз.

- Ну, как ты тут без меня? – Мне пришлось съездить домой, чтобы принять душ, разобрать почту и постирать вещи. Это моя единственная жизнь за пределами этой больницы. Единственное отвлечение от разрушающих мыслей.

Я поправил одеяло, разумеется, оно никудауда не сползало, и уселся в свое до жути не удобное кресло, которое в последние месяцы служит мне домом.

- Смотри, что я тебе принес, – я наклонился к сумке, лежащей на полу, и достал из нее небольшой томик стихотворений Сергея Острового. – Его мы с тобой еще не читали. Правда?

Не знаю, зачем я с ним разговариваю. Наверно отчасти потому, что надеюсь, что он мне ответит. Ну, или по тому, что я жутко боюсь тишины. Тогда я слышу, как пищат аппараты, и бьётся его сердце, перегоняя кровь по уснувшему телу.

Я знал, какое стихотворение прочту ему. Я уловил первые строчки, когда листал эту книгу. Оно разрывает мое сердце только лишь по тому, что существует. Не знаю, что почувствую, когда прочту его.

А внизу умирала женщина.

Третий день умирала женщина.

Безнадёжно больная женщина

Умирала в пустой квартире.

К горлу подступил ком. Я пытался его сглотнуть, но он застрял где-то посередине, мешая дышать, чувствовать, смотреть. Ведь бывает же так в жизни, совершенно чужие люди, становятся жизнью друг друга: отцом, сыном, мужем. Говорят, что семью не выбирают, но Кайл выбрал меня много лет назад. И с того момента я - его сын, его продолжение.

Муж стоял у её постели.

Он бы отдал сейчас ей сердце,

Твёрдо веруя в совместимость

Постоянно родных сердец.

Он готов был отдать ей волю,

Всю до капли отдать ей силу,

Каждый атом долготерпенья,

Чтобы только осилить боль.

Вот он вспомнил, как вместе жили.

Все подробности. До единой.

Будто память рисунок чёткий

Положила на белый холст.

Мой голос дрожал и сбивался. Папа бы отругал меня сейчас за такое ужасное чтение, если бы мог. Но он не может. Не смотря на то, что в стихотворении говорится о муже и жене, я представляю себе нас с папой.

Всё бывало в их жизни долгой.

Спутник шёл со своей планетой,

То сближаясь, то отдаляясь,

То любя её больше всех.

Ах как поздно он это понял.

Сколько мог бы он дать ей счастья.

Сколько мог бы ей дать покоя.

Сколько мог принести добра.

А теперь вот она уходит.

Это он в ней сейчас уходит.

Это всё, что с ним было в жизни,

Вместе с нею сейчас уйдёт.⁶

Я бы отдал все, лишь бы вернуть его, или хотя бы облегчить его страдания. Перевернул бы мир с ног на голову. Но это не поможет. Ничто не может.

Хуже чем умирать, только наблюдать за тем, как кто-то умирает.

- Красивое стихотворение, - в наступившей тишине раздался мягкий женский голос. Я узнал его моментально, и он этого покрылся коркой льда.

- Никогда не слышала его прежде, - она медленно прошла в палату, захлопывая за собой дверь. - Кто автор? – Девушка мимолетно скользнула глазами по книге в моих руках, улыбка озарила ее милое личико: - Сергей Островой, дедушка читал одно из его стихотворений на похоронах бабули. Я запомнила это, потому что он и Кайл очень сильно плакали, когда его услышали.

Вот она. Мия. Пришла сюда, спустя столько времени и ведет себя, как ни в чем не бывало. Делится воспоминаниями, словно ничего особенного не произошло.

- Хороший поэт, - сухо подметил я.

- Прости, что не пришла раньше, - она наконец-то осмелилась поднять на меня свой виноватый взгляд. - Не думала, что ты захочешь меня видеть.