Мое образование. Книга Снов - [32]

У меня остался час, чтобы сложить вещи. Не могу отыскать свой кофр на все случаи жизни, в который можно все свалить как угодно. Перелезаю на деревянный балкончик в поисках этого кофра -- балкончик сделан из светлого дерева. Квартира -- грязная, и каждый чулан, который я открываю, набит одеждой. Может быть, удастся попросить кого-нибудь все за меня сложить и отправить вдогонку. Мысль соблазнительная.

В грязной неопрятной квартире. Рот у меня набит жевательной резинкой. В комнату пробрались коты -- их гораздо больше, чем тех, что здесь живут. Я замечаю мусоропровод, наполовину забитый упаковками из-под еды, спитыми чайными пакетиками, яичной скорлупой, апельсиновыми шкурками. Очевидно, коты пробрались сюда именно этим путем. Здесь -- Жак Стерн. Два серых неопределенных молодых человека, которые будут меня сопровождать в поездке. От квартир вниз ведет лестница. Начиная по ней спускаться, я поворачиваюсь к Жаку, воздеваю руку в гитлеровском приветствии, точно доктор Стрейнджлав, и пою:

-- Мы встретимся вновь, не знаю, где, и не знаю, когда, но я знаю -мы встретимся вновь однажды солнечным днем.

(Машина Страшного Суда в действии.)

Сон много лет назад в Танжере, когда я жил на верхнем этаже здания Лотереи на улице Делакруа. Иэн говорит:

-- Я -- женщина, похожая на мужчину. Я -- твое мертвое "я", -- и уползает на четвереньках. Поэтому во сне прошлой ночью я спрашиваю себя: я женщина или мужчина? Что это за мертвое "я"? Qu'est-ce que c'est que ce bete morte?(65)

Определенно, раскол здесь слишком глубок, чтобы его можно было залатать. Ни одно решение не пригодно. Из де Куинси: "хор женских голосов поет "Вечные прощания"".

Как во сне происходят перебивки? Как, например, человек перемещается из одной комнаты в другую? Сдвигая контекст, в котором находится. Я в комнате на Прайс-роуд, смотрю в восточное окно. Вот я гляжу на стену без окон. Я в студии. Я знаю, что это рабочий кабинет, а живу я где-то в другом месте. Мне не хочется вступать в контакт с Иэном, и когда я вижу его из окна своей студии -- он идет по дамбе, -- я ложусь на пол, чтобы он меня не заметил. Вместе с тем, когда я выхожу из студии на площадку, от которой вниз на дорогу ведут каменные ступени, я встречаю его. Но он ли это? Обычно у меня в снах он очень молод. Теперь же он примерно такого возраста, какого был бы сейчас, если бы не умер... то есть, около пятидесяти. (Он погиб в автомобильной аварии в 1975 году.) Стройный, с резкими чертами, одет в светло-серый костюм. Я спрашиваю:

-- Ты -- Иэн Соммервилль?

Перебивка в квартиру, длинную и узкую. В одном конце -- кровать. На кровати сидит симпатичный мальчик. Я сажусь с ним рядом. На нем только трусы. Вот мы переходим на постель в другом конце комнаты, и я уже готов начать с ним заигрывать. Но его любовник Ренальдо появится с минуты на минуту, и мне не хочется вызывать сцену ревности.

Стук в дверь. Открываю -- там стоят Ренальдо с Иэном. Я здороваюсь с Ренальдо, который холодно и пристально смотрит на меня. Спускаюсь по каким-то ступеням с Иэном. Иэн говорит, что Ренальдо -- из компании с Бенвенуто-Бич.

У меня, как я подозреваю, в ухе застрял живой таракан. В зеркале мне его не видно. Тут обычный грязный пансион, и Майкл Портман отказывается заглядывать мне в ухо или вытаскивать его оттуда. Я выхожу из себя, выталкиваю его на площадку, и он падает вниз.

Я участвую в каком-то жульничестве в Канаде: торговля средством от алкоголизма. Председатель совета директоров компании диктует в телефон или микрофон:

-- Мы в состоянии войны. Мы в осаде.

Никого нет в этом огромном пустом здании... пыльном и грязном, но большом. Мне пообещали 128 долларов за то, что сочиню некий рекламный текст для компании. Я говорю:

-- Мне еще не заплатили!

Затем в мою комнату, открывающуюся в большой вестибюль, входит женщина и отдает мне, как она говорит, 500 долларов. Деньги похожи на театральный реквизит. Я даже цифр не могу найти на мелких однодолларовых купюрах. Наверное, придется узнать в банке, подлинные ли они, прежде чем пробовать обменять их на крупные.

Тем временем в больших фургонах прибывает полиция -- они высотой в два этажа, и все толпятся у окна и выглядывают на улицу. Та похожа на Нижний Бродвей, если смотреть из апартаментов на втором этаже. Брайон говорит:

-- Ну что ж, мы можем остаться здесь за сто пять долларов в месяц, и директоры протрубят любую атаку, потому что они -- Эллиоты.

Ему нужно заначить свой "сек". Здесь это называется "боеприпасами". "Сек" должен быть чистым, а то не взорвется. Крайне важно избегать любых отвлечений: сентиментальности -- это эмоция, побывавшая в употреблении, -самовосхвалений в духе "сделано в Голливуде". Затем он заводит:

-- Погляди-ка на меня! погляди-ка на меня!

Глядеть нужно быстро. Надолго он здесь не задержится. Как размахивать двадцать пятым калибром в комнате, где полно сорок пятых. Выживший не захочет, чтобы на него смотрели. Не хочет, чтобы его видели. К тому времени, как он окажется достаточно близко, чтобы его увидели, смотреть останется некому.

Я питаю глубокое отвращение к ученым. Давайте мне лучше раз в день по-мирски мудрого культурного священника, а по воскресеньям -- и дважды в день... я не какого-нибудь старого звереныша, пораженного опухолью, который трусливо забился в вечную уборную мертвой вселенной.