Модест Николаевич Богданов (1841-1888) - [25]

Начальный период индивидуальной жизни — детство — Богданов характеризовал преобладанием в развитии «органов вегетативной жизни» (пищеварительной, кровеносной, дыхательной систем), так как основная задача этого возраста — питание и рост. Последующие периоды отличались иными задачами: подготовкой организма.

К процессу размножения (юность) и осуществлением акта продолжения рода (зрелость). В это время ведущее значение в деятельности организма приобретают половая и нервная система; которые тесно связаны между собою:

«... функция половых органов производит огромное впечатление на нервную систему животного, и мы с глубоким убеждением можем сказать, что развитие главных центров головного мозга, где живет мысль, где помещаются главные органы, управляющие движениями животного, обязаны прогрессом своего развития именно этому половому возбуждению» (I, 99, стр. 36).

Ведущую роль систем вегетативной жизни в детском возрасте Богданов связывал с большой способностью этого возраста к изменчивости. Он указывал, что вегетативные системы органов наиболее тесно связаны с внешней средой, прямо зависят от нее и легко подвергаются изменениям. Половая же и нервная системы, связанные с внешней средой более опосредованно, отличаются большим постоянством своих признаков и свойств. Их наибольшее значение в жизни старших возрастов вполне согласуется с ограничением изменчивости организмов в эти периоды.

Большое значение придавал Богданов корреляции в развитии отдельных органов и систем органов, так как, по его мнению, «животный организм представляет существо, состоящее из отдельных частей, стройно связанных между собою, в котором развитие каждой группы (органов,— Н. Б. и Г. К.) непременно влияет на развитие остальных. И если в какую-нибудь эпоху задерживается развитие группы, преобладающей в это время, то на счет ее, видимо, развивается та или другая из прочих групп» (I, 26, стр. XXXIV). Возникшие изменения закрепляются в потомстве благодаря закону наследственности. Наследуются при этом, согласно представлениям Богданова, не только морфологические признаки, но и характер развития организма: «организм детей, внуков и т. д. развивается по тому же плану и в такой же период времени, как и организм их родителей и предков, и особенности, проявляющиеся в известном возрасте, повторяются в потомстве неизменно в соответствующие моменты... Поэтому-то в животном мире мы встречаем установившиеся типы особей, сходных между собою, как дети одного отца и матери» (I, 99, стр. 38). Таким образом, закон наследственности лежит в основе внутривидового единства организмов.

Анализ основных высказываний М. Н. Богданова по общим вопросам биологии приводит к заключению, что он создал для себя стройную систему взглядов, которая в той или иной степени разъясняла многие спорные моменты, не нашедшие отражения или недостаточно развитые в трудах Дарвина. Таково своеобразное толкование процесса видообразования и роли внешних факторов в нем. Признание наследования цикла развития — идея, в известной степени предваряющая биогенетический закон Мюллера—Геккеля. Наконец, Богданов пытался понять особенности взаимоотношения организма со средой на разных стадиях индивидуального развития, выделить ведущие факторы этого взаимоотношения и под этим углом зрения оценить степень изменчивости и эволюционные возможности организмов разного возраста. Таких попыток мы не встречаем ни у одного из русских биологов- эволюционистов, современников Богданова. Хотя теоретические воззрения Модеста Николаевича не были полностью освещены ни в одной из его специальных работ, а излагались в курсе зоологии, который он читал в университете, они несомненно оказывали сильное воздействие на умы слушателей. И будет справедливо причислить Богданова к той группе русских биологов-эволюционистов, которая не только своими исследованиями способствовала развитию эволюционного учения, но внесла в него значительный теоретический вклад.

Педагогическая деятельность

Богданов считал зоологию одной из сложнейших биологических наук, «краеугольным камнем» биологии. «Для того чтобы разумно заниматься изучением животного царства, — писал он, — необходимо владеть всей суммой сведений, которые дают остальные отрасли естествознания» (I, 99, стр. 5). Животный организм — наиболее сложный как по своему строению, так и по характеру взаимоотношений с окружающей средой. И чем выше систематическое положение животного, тем эти взаимоотношения сложнее и разнообразнее.

Задача зоолога — изучить живой организм во всем комплексе его жизненных проявлений. Поистине нелегкое дело! Особенно трудна зоология позвоночных животных.

Нелегка и задача преподавателя зоологии, если он стремится показать слушателям, что животное не просто сумма анатомических деталей, а живой организм, со своим жизненным укладом, повадками, инстинктами и требованиями к окружающему. Именно так понимал эту задачу Богданов.

Резко критиковал он воззрения Кювье и пагубное влияние его взглядов: «Понятие о связи животного организма со средой, о влиянии этой среды на жизнь, о влиянии этой обусловленной жизни на организм; понятие о том, что эти влияния вызывают изменения и ведут организм к прогрессу или регрессу, — все это было доступно немногим передовым ученым, вроде Жоффруа Сент-Илера, Глогера, Дарвина. Над всем остальным ученым миром тяготела школа Кювье.. . Влияние Кювье и его школы на университетское преподавание было громадно. Оно чувствуется еще и теперь. Читался ли курс системы животного царства, или курс зоотомии с ее подразделениями — все это было не более как морфография, с ранжировкой форм как конечной задачей. Это было слово о мертвых (подчеркнуто Богдановым, — Н. Б. и Г. К.), которое мнилось оживить курьезами из бывшей жизни мертвецов. К чему же другому могло привести учение о постоянстве видов?» (I, 85, стр. 310).