Модератор - [3]

Именно там я сейчас пытался замолить грехи перед преподавателем, так сказать тет-а-тет.

Василий Алексеевич был не плохим преподавателем и понимающим человеком, во всем, кроме исправления долгов или грехов, как он их называл. Думаю, если он попадет в ад, то дьявол точно возьмет его своим протеже. Хотя, не думаю, что он туда попадет. Василий Алексеевич даже не пил, что на кафедре электрических машин единичный случай, зато он пил чай, много и очень долго. С готовым ответом на поставленный вопрос его можно было ждать как академический, так и астрономический час.

Вот и сейчас я сидел и скучающим взглядом разглядывал аудиторию. Само здание на улице Красной было построено в конце девятнадцатого века, стены из красного кирпича выглядели не только внушительно, но и очень красиво, а толщина их в подвальных помещениях достигала метра. Не удивительно, что ходили упорные слухи о наличии большого бомбоубежища под зданием, но никто туда не пробирался.

Устав крутить головой, я сел, в позу упрямого тинэйджера почти наполовину уехав под парту, уперевшись взглядом в доску.

Удивительно, что доска висит на стене имеющей две двери. Для маленького класса это не очень удобно, створки доски приходится всегда держать закрытыми. Но сейчас я заметил еще более странную деталь, дверей было не две, а три. Последняя была совсем завешана доской, а торчащие части были покрашены в цвет стен.

Не увлекайся я диггерством, я бы просто удивился, но тут я ничего не мог поделать.

***

Достав коммуникатор, я загрузил карту Челябинска и начал прикидывать, сколько шансов на то, что это дверь не от заброшенной кладовой.

Когда-то, курсе на первом, я пытался вызнать у преподавателей кое-какие секреты корпуса на Красной, но все они были старой закалки, а потому молчали как партизаны.

На карте было отмечен туннель под элеватором, а так же расположение линий строящегося метро, а так же куча пунктирных линий — неподтвержденных слухов и баек. Что-то конкретное я так и не нашел. Ровным счетом ничего, за исключением того, что все, строящееся метро, элеватор, паутина тоннелей, а теперь и странная дверь, все это находилось на участке земли всего в несколько квадратных километров.

Посидев еще с десять минут, я подошел к доске и попытался заглянуть за нее. Висела она на двух дупелях и была на удивление тяжелой. Не знаю, то ли я сильно отогнул доску от стены, то ли крепления проржавели, но сначала оборвался один кронштейн, а потом не выдержал и второй. Доска с глухим стуком ударилась об пол.

Дальше я уже не особо придавался размышлениям. Ударивший в кровь адреналин сделал руки сильнее, а движения быстрыми и точными. Забаррикадировав доской одну из дверей, вторая была всегда закрытой, я на глаз выбрал самую тяжелую станину от электродвигателя.

После двух ударов показалась уходящая в темноту лестница.

Последний раз, взглянув на кабинет, я удивился только тому, как преподаватели не замечают спящих студентов. Хотя теперь это уже не должно меня волновать, меня отчислят вне зависимости от того, что там внизу.

Очень скоро я пожалел, что не имею привычки, как Макс, всегда носить с собой фонарь. Коммуникатором светить было непродуктивно, да и батарею стоило поберечь. Воздух был не очень свежим, но без запахов плесени или гниения.

Всего я насчитал 164 ступеньки, если принимать каждую по 15 сантиметров, то в сумме я опустился на 24 метра под землю, не считая того, что и сам кабинет был в подвале.

Лестница оканчивалась площадкой, выложенной из кирпича. Только пол, насколько я мог судить, был бетонный. Дальняя стена оканчивалась все той же гермодверью, что и странный подвал в элеваторе. Нащупав затвор, я прислушался. Стояла полная тишина. Значит, наверху мой разгром еще не заметили.

***

Затвор мягко закрылся, плотно прикрывая дверь. За дверью оказался еще один тоннель. Коммуникатор утверждал, что он идет точно на запад, и если спроецировать это на карту, то в сторону остальных трех корпусов.

Есть у студентов такая байка, особенно она популярна зимой, когда по морозу приходится бежать две остановки из одного корпуса в другой. Так вот, сказано в этой байке, что все четыре корпуса соединены под землей тоннелем, но закрыт он, поскольку является частью коммуникаций секретных бомбоубежищ.

Если бы я мог бежать в полной темноте, то обязательно бы так и поступил, но напороться на ступеньку или того хуже на стену мне не хотелось. Я понял, что поступил правильно, когда ощупывая стены то слева, то справа, наткнулся на еще одну лестницу, оканчивавшуюся еще одними воротами.

Уж не знаю, против чего они служили, от чего защищали, но даже при неярком свете от дисплея коммуникатора выглядели они очень внушительно. Что-то подобное я видел только в кино. Огромная круглая дверь, со сложной траекторией открывания.

Я так и не разобрался, как же ее все-таки открыть. Сквозь щель открываемых ворот прорезался свет, заставивший меня прикрыть глаза. После чего мне довольно сильно ударили по голове и все вокруг куда-то уплыло.

***

Сознание возвращалось медленно и неохотно. Где-то кто-то разговаривал, но о чем я понять не мог. Я попытался перевернуться, но меня тут же вырвало какой-то желчью. Я посмотрел на идеально белые плитки пола, перевел взгляд на содержимое своего желудка и меня опять замутило. А потом пришел страх. Страх не поддающийся никаким психологическим приемам, страх животного пойманного охотником, но по какой-то причине пока живого.