Модельное поведение - [29]

Дживс бегает по кругу

Коннор все еще не может усидеть на месте. Он расхаживает по комнате, останавливается периодически, чтобы рассмотреть что-нибудь, смотрит невидящим взором.

В конце концов Брук направляется к Вудхаусу в книжный шкаф. В семье Макнайтов существует давняя традиция: когда жизнь кажется особенно беспощадной и реальной, искать спасения и отдыха у Вудхауса. Коннор весьма признателен ей, особенно потому, что Брук не верит, что кто-то может жаждать скрыться от печалей и ужасов этого мира. Хотя он слышал как-то ее рассуждения на тему множества миров в контексте какой-то логической головоломки.

Она громко читает о том, как Берти пытался украсть сливочник у сэра Уоткина Бассета и избежать матримониальной связи с Маделин, унылой дочкой Бассета.

Через час он неожиданно осознает, что устал от своих страданий и вполне допускает возможность поспать.

Сон Коннора

Сон неспокоен и прерывист до тех пор, пока Брук не обнимает тебя. Внезапно на тебя нисходит покой. Родное тепло сестринского объятия — и тебе кажется, что ты добрался до дому после длинного, тяжелого и несчастливого путешествия. Целуешь сестру и тут же засыпаешь, и тебе снится, что ты обнимаешь прекрасную женщину. Может, это Паллас? Это точно не Филомена, но кто-то очень похожий на нее. Ты целуешь ее в губы и прикасаешься к ее груди. И во сне ты весь светишься от счастья. Ты уже готов, когда Брук говорит: «Нет, Коннор, не делай этого! Коннор! Прекрати!»

Еще один сон

Ты сидишь посреди поля, и вдруг рядом появляется Филомена. Похоть в ее взоре. Ты никогда не видел у нее такого выражения лица — маска разврата. Она тянется к тебе и расстегивает ширинку. Ты спрашиваешь, где она была. «Я не могу говорить с набитым ртом», — игриво отвечает она и склоняется к твоему паху. «А как насчет остальных?» — жеманно спрашиваешь ты, заметив, что вокруг еще есть люди. «О них я уже позаботилась». И вдруг ты понимаешь, что все мужчины, что есть вокруг, лежат на спинах в изнеможении и у всех джинсы спущены до колен. Один мужик застегивает ширинку и подмигивает тебе.

Проснувшись в холодном поту, ты вскочил на кровати. Рядом еле слышно дышит Брук. Странность этого сна заключается в том, что Филомена будто стесняется того, что ты можешь овладеть ею, и согласно какому-то неуправляемому ощущению ты понимаешь, что обойдешься и без этого. И во сне ты одновременно возбужден и терзаем ревностью.

Сон Брук

Брук снятся трупы, которые плывут по речке где-то в Танзании, изуродованные тела, низвергающиеся водопадом Расамо Фоллз прямо на скалы.

Параграф из «Дэйли ньюс»

Просматривая утреннюю желтую прессу по дороге домой, я натыкаюсь на следующее: «…В „Да Силвано“ случился скандал: профессиональный ловелас Лайм Нисон отлупил Джереми Грина („Затворника“), который обращал слишком много внимания на его жену Наташу Ричардсон…»

Реклама на автобусной остановке

«Клуб „Мед“ — жизнь, какой она должна быть: белый песок, лазурная вода, шоколадные тела. Спасибо, что обратили на нас внимание!»

На Манхэттене моросит холодный дождь. Темные тучи скрыли башни Всемирного торгового центра.

Джереми Грин, литературный детектив

Вернувшись домой, я рванул к автоответчику. Я уже проверял его из дома Брук, но это было сорок минут назад. Было очень трудно покинуть ее теплое гнездо. Но, хоть я и оставил номер Брук на автоответчике, мне казалось, что шансы услышать Фил увеличатся, если я окажусь рядом с телефоном.

Только одно сообщение — и то от Джереми: «Черт тебя подери, Макнайт, где ты? Позвони мне!» Расстроенный тем, что услышал Джереми вместо Фил, я тут же перезвонил ему. Мне привычно получать от Джереми какие-то ужасные сообщения или ужасные сообщения о нем. Он не только ощущает себя персонажем из второго акта трагедии, но еще и переписывает сценарий этой трагедии каждые шесть месяцев, а меня он назначил своим душеприказчиком. Так же как и в ситуации с моей сестрой, я вечно опасаюсь, что третий акт обойдется мне слишком дорого.

— Обзор в «Таймс» выйдет в субботу.

— Это ж чудесно! — кажется, он не видел «Дэйли ньюс». Неужели пронесло?

— Откуда ты знаешь, что это чудесно? Ты что-нибудь слышал?

— Я просто имею в виду, что обзор в ежедневной газете — это большое дело, разве нет?

— «Суббота» звучит как «Париж в августе».

Нас прервал звонок по второй линии, и он бросил меня ради Блейн.

Но быстро перезвонил опять и проинформировал:

— Я как раз перечитываю «Прощай, Колумб».

— А-а-а… Бренда Патимкин… поцелуи под водой… диафрагма…

Как только я это произнес, почувствовал, как на меня обрушилась боль потери. «Диафрагма» — ужасное слово, немного неприличное. Летающие тарелки замелькали у меня в глазах. Я подумал, что впервые в жизни встретил человека, который читал этот роман Рота. Понятия не имею, к чему это. И не хочу иметь.

— Это так очевидно, — возмущался Джереми, — как будто электрическая лампочка зажглась у меня в голове.

Что-то это слишком клишированно, в случае Джереми это звучит как умышленный поджог. Но я по крайней мере рад, что он не выпил склянку успокоительного или не вскрыл вены в горячей ванне, после того как решил вдруг, что его талант недостаточен (по сравнению с титанами, родившимися под солнцем и немного путешествовавшими и проч.), для того чтобы продолжать потреблять космический кислород.