МоделBiblos. Модельный бизнес по-русски - [4]

– Уже около шестисот. – Аленка качала головой.

– Так и что? – Телок тряс пышной шевелюрой. – Если, мол, не дашь кэпу, то спишут… А ты? – Он пытливо вглядывался в конопатое лицо рыжика. – Тебе тоже пришлось?..

– Мне нет, – гордо отвечала девушка, – я отвертелась. Как себя поставишь, так будет! Могут и выкинуть. Спишут на берег – придраться-то можно к чему угодно. Потом жди снова, пока распределят на хороший корабль. Но мне повезло.

Телок верил и не верил. Хотел и боялся. Дотрагивался до ее руки и отдергивал пальцы.

– А вот скажи мне: та, которая пятьсот девяносто девятая, она что, про пятьсот девяносто восьмую не знала? А?

– Знала, – отвечала Аленка.

– И что? Ей все равно было? Она не понимала, что это на один раз?

– Глупый ты. Говорю же: отказываться себе дороже. И потом… каждая последующая надеялась, что она станет последней. А быть женой капитана… ты представляешь?!

Ночью она проводила его на половину, где жила команда. Там они любили друг друга под шелест воды о борт и бормотание соседок по каюте. Отношения у Аленки с товарками были нормальными, никто не стуканул.

При воспоминании об Аленке, хотя и было это не год и не два назад, холодок пробежал между лопатками и Телок поежился. Было зябко, а югославский тонкий свитер не грел. Сначала переписывались, потом все само собой заглохло. У Телка не было возможности кататься по Черному морю ежегодно, а потом круизная линия и вовсе прекратила существование: начались смуты и войны повсеместно. Аленка, наверное, вышла замуж наконец за капитана или упорхнула с оказавшимся каким-нибудь нефтяником-буровиком хватким пассажиром и варит ему теперь борщи в тюменской тьмутаракани.

Телок никогда не отличался стремлением делать карьеру по политической линии, тайком смеялся над пленумами и политбюро и внимательно смотрел телепередачу «Международная панорама», которая, несмотря на прокоммунистическую ориентацию, умудрялась во времена самого жестокого застоя доносить до телезрителя совершенно обратную официальной оценку происходящего в странах «загнивающего капитализма». Уж больно хитро посматривал ведущий Бовин на тех, кто находился по другую сторону экрана, уж слишком акцентированно политобозреватель Зорин увещевал зрителя: «Американский Санта-Клаус! Сегодня даже он не может быть спокоен за свое будущее. Безработица, рост цен, наращивание военно-промышленного комплекса…» И вот такой облом-с. Но ничего. Выжили. Прорвались. Устроились. Бовин – послом в Израиль, Санта-Клаусы – в рекламу COCA-COLA, а Телок – в Музей искусства народов Востока. Курировал прием иностранных делегаций благодаря неплохому знанию английского, – спасибо родителям, в свое время заставлявшим его из-под палки заниматься иностранным для успешного будущего, – даже сам стал выезжать за рубеж, а потом, прочитав в одном журнале статью об американских модельных, брачных и эскорт-агентствах, вдруг решил строить в России чистый бизнес на девушках, общаться с которыми его всегда тянуло.

Он придумал название, зарегистрировал фирму, снял какой-то полуподвал под офис и стал нарабатывать опыт и клиентуру, используя свои московские и заграничные связи, наработанные за несколько лет в музейном деле. Как ни странно, многие из тех, с кем он сталкивался по прежней работе, либо имели отношение к сферам моды, фотографии и рекламы, с которыми напрямую связан модельный бизнес, либо советовали ему, куда сунуться и что предпринять, выискивали координаты зарубежных агентств и журналов, соединяли его с кем-то, кто мог помочь, был заинтересован в организации съемок или в отправке девушек в другие страны. Телок четко пытался следовать своей линии: никакого блядства, только конкретная работа в качестве фотомоделей, манекенщиц, стендисток. В Москве стали проводиться международные выставки, где постоянно требовались симпатичные переводчики и просто модели на стенды, время от времени приезжали какие-то болгарские и индийские модельеры со своими коллекциями, а потом наступила эпоха завоевания российского рынка греческими меховщиками. К Телку тянулись все новые и новые клиенты, и агентство стало привлекать желающих стать моделями девушек, прослышавших, что в «Blow models» все по-честному и есть интересная работа. Название Телок рождал в муках. Он хотел, чтобы оно было оригинальным, звучным и иностранным. С одной стороны, показать международный статус (Телок далеко глядел и в перспективе собирался завязать серьезные контакты с зарубежными агентствами, чтобы отправлять своих моделей делать международную карьеру, а для этого необходимо было и название, которое было бы понятно иностранцам), с другой – оно должно было быть простое и благозвучное и для русского уха, так как агентство базировалось в Москве и начинало работать на российском рынке. После многочисленных отпавших вариантов осталось слово blow – цвести, дуть, ударять. На взгляд Телка, все три основных значения, если прибавить слово models, давали неплохие сочетания: «Цветущие модели», «Воздушные модели», «Ударные модели», – но будь наш новоявленный модельный босс чуть попрофессиональнее в английском, он бы наверняка знал еще несколько значений. Например, мыльные пузыри тоже образуются при помощи blow, а самые продвинутые англоговорящие могли бы подсказать Телку и про blow job, что означает – барабанная дробь! – минет. Однако никто не подсказал, и все это выяснится значительно позднее, вызовет-таки определенные трудности в бизнесе Телка, а пока он доволен жизнью и тем, что его идея оказалась жизнеспособной и стойкой в условиях криминальной России. Никаких проблем перед Телком не стояло, кроме наращивания клиентской базы и базы моделей.