Моби Дик - [3]

Через двадцать с лишним лет после смерти Мелвилла, уже в нашем двадцатом веке вдруг снова появился интерес к забытому писателю-путешественнику и особенно к «Моби Дику». С каждым годом этой книгой увлекается все больше читателей. Сейчас «Моби Дик» так же известен во всем мире, как «Робинзон Крузо» или «Путешествие Гулливера».

Многое в этой книге покажется вам странным, и я не берусь объяснить, что автор хотел сказать своим произведением, и почему он писал так, а не иначе, и чем эта книга волнует меня и нравится мне. Но я вовсе не думаю, что надо обязательно объяснять и подвергать анализу все то, что нравится нам. Когда мы видим цветок или любуемся восходом солнца, мы не объясняем себе, чем они нравятся нам, но от этого наша радость не становится меньше.

Так и с этой книгой. Доверьтесь автору, причудливому потоку его речи, буйной его фантазии, страстному его вдохновению, и тогда, быть может, и вам покажется, как кажется мне, что это книга не только о том, как безумный капитан Ахав преследует Моби Дика — свирепого белого кита, но еще и о том, как благородный рыцарь Дон-Кихот преследует зло и несправедливость, как множество других отважных и честных людей в разные времена в разных странах разными способами боролись и борются со злом и жестокостью. И наше сочувствие всегда с этими людьми, если даже они и становятся жертвами в своей неравной борьбе, как одноногий капитан Ахав стал жертвой злобного белого кита.

Полностью сохранив сюжет книги, все эпизоды, связанные с охотой на китов, с капитаном Ахавом, с жизнью на китобойце, с характерами различных персонажей, мы постарались также наиболее точно передать суть философских обобщений Мелвилла, его юмор, реализм и особенности его своеобразного языка.

Д. Дар.

Глава первая На горизонте — начало

Зовите меня Измаил. Несколько лет тому назад — неважно, когда именно, — обнаружив, что в моем кошельке почти не осталось денег, а на земле не осталось ничего, что могло бы заинтересовать меня, я понял, что пришла пора наняться на корабль и поглядеть на водную половину нашего мира, i Так я поступаю всякий раз, когда в душе у меня воцаряется сырой и тоскливый ноябрь, и уныние настолько овладевает мною, что мне хочется выйти на улицу и начать сбивать с прохожих шляпы.

Я очень люблю плавать по морям и океанам. Только не в качестве пассажира. Ведь для того чтобы стать пассажиром, нужен кошелек, а кошелек — всего лишь жалкая тряпка, если в нем ничего нет. К тому же пассажиры страдают морской болезнью, бессонницей, заводят склоки, — словом, получают, как правило, весьма мало удовольствия. Не плаваю я также ни капитаном, ни боцманом. Пусть уж те, кому это нравится, пользуются славой и почетом, связанными с этими должностями. С меня довольно, если я могу позаботиться о себе самом, не заботясь при этом о парусах, рангоуте и такелаже. Что же касается должности кока, то, хоть это и славная должность, но мне как-то никогда не хотелось самому подержать птицу над огнем, хотя, конечно, если ее как следует прожарят другие и толково посолят да поперчат, тогда никто не отзовется о жареной птице с большим уважением — чтобы не сказать благоговением, — чем я.

Нет, когда я хочу отправиться в плавание, я нанимаюсь простым матросом. Правда, при этом мною изрядно помыкают и заставляют прыгать с реи на рею, подобно кузнечику на майском лугу. И поначалу это довольно неприятно, особенно если носишь старинную, достопочтенную фамилию. Задевает чувство чести. Но, в конце концов, не такая уж беда, если какой-нибудь старый хрыч прикажет мне взять метлу и вымести палубу. Вы думаете, я много потеряю от этого в собственном мнении?

И, наконец, я плаваю матросом еще и потому, что матросу платят деньги, а что касается пассажиров, так я ни разу не слышал, чтобы им заплатили хоть пенни. Напротив, пассажиры сами должны платить. А между необходимостью платить и возможностью получать плату — огромная разница.

Но вот с какой стати я, столько проплававший на торговых судах, на этот раз решил пойти на китобойце — объяснить это я и сам затрудняюсь. По всей вероятности, так уж было мне на роду написано.

Немалую роль, правда, в этом решении играли величественные и загадочные морские чудовища — киты, которые всегда привлекали мое любопытство. А кроме того, меня влекли к себе и отдаленные моря, и дикие берега, и тропические земли. И я с радостью готов был испытать все неизведанные мною опасности китобойного промысла, и в моем воображении уже рисовались целые стада громадных китов, а среди них один — грандиозный и зловещий, внезапно возникавший из морской пучины и сверкавший на солнце, как белоснежный айсберг.

Глава вторая Нью-Бедфорд

Приняв окончательное решение отправиться в путешествие на китобойце, я запихнул пару рубашек в свой старый ковровый саквояж, сунул его под мышку и, взяв курс на Тихий океан, прибыл в Нью-Бедфорд. Было это в декабре, в субботу вечером. Можете себе представить мое огорчение, когда я узнал, что маленький пакетбот до острова Нантакет уже отплыл и никакого другого транспорта не будет до самого понедельника.

Все юные искатели невзгод и тягот китобойного промысла останавливаются в этом самом Нью-Бедфорде. Отсюда и отправляются пакетботы до Нантакета, который следует считать родиной китобойного дела. Именно в Нантакете был вытащен на берег первый кит, забитый американцами. И откуда же еще, как не из Нантакета, отплыл когда-то маленький отважный шлюп, наполовину груженный булыжниками, предназначенными, как гласит предание, для того, чтобы швырять ими в китов, определяя ту дистанцию, с которой можно метать гарпун?