Моби Дик, или Белый Кит - [220]

Словно для того чтобы внушить людям больше страху, Моби Дик решил на этот раз сам первым напасть на них и, развернувшись, шёл теперь навстречу трём вельботам. Лодка Ахава была в центре, и он, подбадривая людей, объявил о своём намерении встретить кита лоб в лоб, то есть направить вельбот прямо навстречу киту – приём не такой уж необычный, так как, предпринятый с небольшого расстояния, он исключает ответное нападение со стороны кита, с его боковым зрением. Но пока ещё они не подошли к нему на достаточно близкое расстояние, и потому все три вельбота были видны ему так же ясно, как и три мачты «Пекода»; и вот Белый Кит, яростными ударами хвоста придав себе страшную скорость, в одно мгновение очутился возле вельботов, разинув пасть, направо и налево разя хвостом и суля гибель и разрушение; он не замечал гарпунов, что летели в него из лодок, поглощённый, казалось, единым стремлением – разнести вельботы в щепы. Но те, послушные искусным кормчим, беспрестанно кружась, точно вымуштрованные боевые кони на поле битвы, покуда ещё ускользали от его атак, хоть и оказывались то и дело на волосок от гибели; и всё это время нечеловеческий боевой клич Ахава перекрывал и заглушал вопли всех остальных.

Но в конце концов Белый Кит, бросаясь то туда, то сюда, незаметно так запутал провисшие лини от заброшенных в него трёх гарпунов, что они натянулись и сами по себе стали подтаскивать к нему вельботы; а он между тем отплыл немного в сторону, словно бы для того, чтобы приготовиться к ещё более сокрушительному нападению. Воспользовавшись этим, Ахав сначала вытравил побольше линя, а потом стал быстро выбирать и дёргать его, надеясь таким путём его распутать и высвободить, как вдруг! ему открылось зрелище, более ужасное, чем оскаленные акульи зубы!

Запутанные и перекрученные в лабиринте снастей, болтающиеся в воздухе гарпуны и остроги, сверкая лезвиями и зазубринами, неотступно приближались к носу его лодки, разбрасывая вокруг блики и брызги. Спасение было только в одном. Схватив большой нож, Ахав в отчаянном напряжении вытянул руки, перебирая натянутый канат, перехватил его по ту сторону от смертоносного пучка стальных лучей, подтянул к себе в лодку, передал переднему гребцу и, двумя ударами ножа перерубив канат в двух местах у самого носового жёлоба, уронил в море связку стальных лезвий и снова привёл лодку в равновесие. В то же мгновение Белый Кит вдруг опять бросился в самую путаницу неперерубленных линей, неотступно подтягивая вельботы Стабба и Фласка всё ближе к своему хвосту; ударил ими друг о друга, словно двумя скорлупками на гребне прибоя, а сам нырнул и скрылся в кипящей воронке, в которой долго ещё кружились пахучие обломки кедровых досок, точно крупинки тёртого муската в чаше пенного пунша.

В то время как экипажи обеих погибших лодок кружились в воде, хватаясь за вёсла, кадки и прочие плавучие предметы, которые вместе с ними описывали в волнах круг за кругом; в то время как коротышка Фласк боком подскакивал из воды, точно порожняя бутылка, повыше подгибая ноги, чтобы избегнуть ужасных акульих зубов; а Стабб со всей мочи вопил, призывая на помощь; между тем как старый капитан, разрубив свой линь, получил возможность подойти к пенной воронке, чтобы вылавливать тонувших, – в этот миг слияния тысячи смертельных опасностей уцелевший до сих пор вельбот Ахава вдруг взлетел к небесам, будто вздёрнутый на невидимых нитях, – это Белый Кит стрелою поднялся со дна морского и, ударив своим широким лбом снизу в днище лодки, подбросил её высоко в воздух, так что, несколько раз перевернувшись на лету, она снова упала на воду вверх днищем, и Ахаву вместе со всей командой пришлось выбираться из-под неё, как выбирается стая тюленей из берегового грота.

А кит, с налёту ударившись о вельбот, отскочил на некоторое расстояние от следов причинённого им разрушения и, обратившись к людям спиной, неподвижно лежал теперь на поверхности моря, медленно поводя хвостом из стороны в сторону; и всякий раз как ему попадалось при этом одинокое весло, или обломок доски, или самая незначительная щепка, он тут же подворачивал хвост и с сокрушительной силой ударял им вбок по воде. Но вскоре, будто удостоверившись в том, что дело сделано на славу, он рассёк океанскую гладь своим морщинистым челом и, волоча за собою клубок спутанных линей, снова пустился в путь по ветру размеренным ходом бывалого путешественника.

И снова корабль, с которого внимательно следили за ходом битвы, поспешил на помощь терпящим бедствие и, спустив шлюпку, подобрал из воды плавающих людей, а также бочки, вёсла и всё, что только можно было подобрать, и благополучно поднял спасённых на палубу. Тут были и вывихнутые плечи, кисти и лодыжки; и багровые кровоподтёки; и погнутые гарпуны и остроги; и безнадёжно спутанные клубки тросов; и расщеплённые вёсла и доски; однако ни одного смертельного или даже просто тяжёлого повреждения. Ахав, как накануне Федалла, был найден крепко вцепившимся в обломок своего вельбота, служивший ему на воде довольно надёжной опорой; и он был не так сильно измучен, как в прошлый раз.