Многостаночник - [4]

– Ты чего? – вскинул густые брови Павел Игнатьевич.

– Да так, ничего, – отмахнулся Андрей.

– Странный ты какой-то в последнее время стал, – хмыкнул себе под нос немолодой мужчина и протянул Ларину рюмку водки, а когда тот удивленно округлил глаз – мол, а где же обещанный морковный сок – развел руками и проговорил: – Извини, не знал, что он закончился.

– И на том спасибо…

Андрей уже собирался опрокинуть «стопочку», как Павел Игнатьевич неожиданно взял его за руку и спросил:

– Ты разве не слышал?

– Не слышал о чем? – Моментально напрягся Ларин, почуяв неладное.

– А я-то думал – тебя известили, – загробным голосом произнес Павел Игнатьевич, сел в кресло и устремил свой взор в потолок. – Ну, раз уж не известили, то это сделаю я. В общем, нет больше Ильи Гиряева, – прозвучало, как гром среди ясного неба.

Сердце Андрея словно сдавили тисками. А к горлу подкатил слезливый комок. Давно он не испытывал подобного состояния. Состояния, которое возникает в тот момент, когда ты узнаешь, что из жизни ушел близкий тебе человек.

– Как? – сглотнул Ларин.

– Ты выпей – полегчает. Заодно и Илью помянешь, – посоветовал Павел Игнатьевич.

Так Ларин и поступил. После чего поставил опустевшую рюмку на подоконник, на непослушных ногах пересек комнату и плюхнулся на диван. Запрокинул голову. Перед его глазами сразу же все поплыло, будто он только что выпил не пятьдесят граммов водки, а целый литр.

– Как? – вновь прозвучал тот же вопрос, на который Андрей до сих пор так и не получил ответа.

– Поездом переехало, – мрачно отозвался Павел Игнатьевич.

– Несчастный случай… – вздохнул Ларин и сам не поверил в то, что сказал.

– В нашем деле несчастных случаев не бывает, – проговорил пожилой мужчина. – Илья, как и многие твои напарники, с которыми ты когда-то работал и которых уже нет в живых, погиб при исполнении задания.

– И какое же задание он выполнял? – поинтересовался Андрей, постепенно свыкаясь с мыслью, что Гиряев, который когда-то спас ему жизнь и стал впоследствии его лучшим другом, мертв, и с этим фактом ничего не поделаешь.

Павел Игнатьевич поднялся, заложил руки за спину и стал кружить по комнате. Поначалу молчал, но потом его словно бы прорвало, и он затараторил…

…Глядя на разглагольствующего пожилого мужчину в махровом халате, невозможно было себе и представить, что он возглавляет ни много ни мало мощнейшую и отлично законспирированную тайную структуру. В отличие от большинства подобных организаций она не ставила перед собой цель свержение действующего режима с последующим захватом власти. Цели были более чем благородными: беспощадная борьба с коррупцией в любых ее проявлениях, и притом – исключительно неконституционными методами.

Костяк тайной структуры составляли честные офицеры силовых структур, которые еще не забыли такие старомодные понятия, как «порядочность», «совесть», «присяга» и «интересы державы». Однако одиночка, сколь бы благороден он ни был, не в состоянии победить тотальную продажность властей. Тем более коррупция в России – это не только гаишник, вымогающий на шоссе дежурную взятку, и не только ректор вуза, гарантирующий абитуриенту поступление за определенную плату. Коррупция в России – это стиль жизни…

Начиналось все несколько лет назад, как обычно, с самого малого. Офицерам, выгнанным со службы за излишнюю порядочность, влиятельный силовик Дугин подыскивал новые места работы. Тем более что его генеральские погоны и высокая должность в Главке МВД открывали самые широкие возможности. Затем начались хитроумные подставы для «оборотней в погонах», этих самых честных офицеров уволивших. Для этого несколько наиболее проверенных людей были объединены в первую «пятерку». Вскоре организовалась еще одна. Затем – еще и еще…

Заговор – это не обязательно одеяла на окнах, зашитая за подкладку шифровка, надписи кровью на пергаменте и пистолет, замаскированный под авторучку. Залог любого успешного заговора и любой тайной организации – полное и взаимное доверие ее членов. Доверительные отношения между заговорщиками возникли сразу же.

Вычищать скверну законными методами оказалось нереально – та же «внутренняя безопасность» во всех без исключения силовых структурах занимается, как правило, только теми, на кого укажет пальцем начальство. К тому же корпоративная солидарность, продажность судов и, самое главное, низменные шкурные интересы российского чиновничества не оставляли никаких шансов для честной борьбы. И потому Дугин практиковал способы, куда более радикальные, вплоть до физического уничтожения наиболее ярых коррупционеров. Точечные удары вызывали у тех естественный страх, количество загадочных самоубийств среди них росло, и многие догадывались, что эти самоубийства далеко не случайны. Слухи о некой тайной организации, этаком «ордене меченосцев», безжалостном и беспощадном, росли и ширились, причем не только в Москве, но и на периферии. Корпус продажных чиновников просто не знал, с какой стороны ждать удара и в какой именно момент этот удар последует. Что, в свою очередь, становилось не меньшим поводом для страха, чем сами акции.

Сколько людей входило в тайную структуру и на сколь высоких этажах власти эти люди сидели, знал один лишь Дугин. Даже в случае провала одной из «пятерок» структура теряла лишь одно звено, да и то ненадолго – как известно, у акулы вместо сточенного ряда зубов очень быстро вырастают новые.