Многообразие космоса - [41]

Он снял перчатки и обнаружил, что легкое как пушинка переговорное устройство, все еще находится у него на голове. Он снял его и засунул внутрь шлема. Что касается передвижного модуля, то он бесследно исчез.

… Теперь Мейленфант испытал нечто вроде повторного шока. Он прислонился к поверхности стены, по которой мерно перекатывались волны. Ее освещал свет звезды Альфа Центавра, удаленной от дома на четыре световых года. Проходя сквозь стену, свет приобретал золотиствый оттенок. Эти роботы обладают интеллектом, понял он, и содрогнулся от этой мысли. В конечном счете, они, а может быть и сами гайджин, не имеют ничего общего с анатомией человека. А вдруг они решили бы проверить не является ли и его голова такой же съемной как и его шлем? Внезапно, он почувствовал себя очень старым, слабым и таким одиноким, каким не был в течение всех долгих месяцев полета Перри к Седловой Точке.

И что теперь делать?

Сначала выполнить то, что нужно выполнить в первую очередь. Тебе нужно сделать биопаузу, Мейленфант, сказал он себе. Он заставил себя пустить струйку в «презерватив,» который все еще был на своем месте. Он почувствовал как теплая моча скапливается в мешке, который был вшит в подкладку скафандра. Моча, которую каким-то волшебным образом перебросили на расстояние равное четырем световым годам. Вероятно, ему стоит собрать ее в бутылку. Если он когда-нибудь вернется домой, то вероятно сможет продать ее как сувенир в память о первом путешествии человека к звездам.

Внезапно он уловил движение. Проблеск света за стенками пузыря. Мимо него бесшумно проплывало нечто огромное и яркое.

Продолжая крепко держаться за встроенные кабели, он развернулся так, чтобы можно было разглядеть, что происходит снаружи. Он прижался лицом к стене пузыря, точно также, как в детстве прижимался к окну спальни, в надежде увидеть как идет снег.

Источником перемещавшегося света оказался корабль-цветок.

Плывший во тьме корабль гайджин держал курс на яркое зарево в самом центре системы Центавра. Кабели и нити которые образовывали глотки его электромагнитных заборников, были наполовину убраны и грациозно развивались когда корабль медленно разворачивался вокруг своей оси. Вероятно он собирался выполнить сложный маневр коррекции курса. Над боковыми частями корабля кружился целый рой двенадцатигранников, которые издалека были похожи на крохотные пятнышки. Они стремительно перемещались, а их действия явно носили целенаправленный характер. Казалось, они прямо на ходу реконструируют корабль. Возможно именно этим они и занимались. Мейленфант представил себе гибкую конструкцию корабля, обладавшего возможностью изменять свою форму в зависимости от потребностей, возникающих в холодной неподвижности окраин системы, в центре которой кипела жизнь, согретая теплом двойной звезды.

Но несмотря на все эти странности, он почувствовал тяжесть на сердце когда корабль-цветок стал удаляться. Не оставляйте меня здесь, я не хочу дрейфовать в открытом космосе…

Но теперь он увидел, что вовсе не дрейфует. Из наружной поверхности его пузыря выходили тросы которые затем сближались, образуя ненатянутую привязь. Казалось, воздушный пузырь запутался в гигантской паутине. Эта свободно извивающаяся в пространстве привязь, уходила не в направлении корабля-робота, а в направлении объекта, который нельзя было разглядеть из-за кривизны пузыря.

Он пересек внутреннее пространство своего убежища, в надежде получше разглядеть объект с другой стороны пузыря.

В тусклом свете далеких солнц Альфа Центавра он сумел различить лишь контуры объекта, представлявшего собой неровный шар, диаметр которого должно быть составлял несколько километров. Он заметил мерцание, источником которого вероятно был иней, лежавший в углублениях кратеров и на склонах невысоких гор.

Он извлек из кармана скафандра раздвижной дисплей, вскрыл упаковку и прилепил его к стене пузыря. Конструкция дисплея предусматривала его использование в качестве телескопической камеры, которая могла работать в условиях плохой освещенности. Вскоре, дисплей выполнил обычную процедуру расширения экрана и превратился в окно. Теперь Мейленфант мог выглянуть наружу, и меняя угол наклона собственной головы, изменять точку обзора.

Судя по всему, объект представлял собой ледяной шар. Возможно он был астероидом, который оказался слишком далеко от двойной звезды. Но вероятнее всего, он был местной разновидностью объектов Куипера, то есть представлял собой не что иное, как ледяную луну. Возможно ему даже довелось побывать в Оортовом облаке данной системы, и он был ядром какой-нибудь долгоживущей кометы.

И вдруг, Мейленфант заметил движение на ледяной поверхности объекта: оно было повторяющимся, сложным и скорее всего волнообразным. Мейленфант дал указание дисплею увеличить изображение.

Он увидел повсюду снующие корабли-роботы, членистые конечности которых шевелились словно лапки тараканов. Шеренгами и колоннами, роботы двигались во всех направлениях. Это был бесконечный транспортный поток. Однако, то в одном, то в другом месте этого потока он замечал островки неподвижности. Это были узловые точки, где водоворот создавал омуты и воронки. А в нескольких местах он различил серебристый блеск, лежавшего на поверхности слоя металла, наверное похожего на тот слой, что был обнаружен зондом Фрэнка Полиса в поясе астероидов Солнечной системы. Возможно здесь они создавали корабли-цветки. А может быть это машины фон Ноймана, подумал он, репликаторы, главной задачей которых является создание собственных копий. В таком случае, они будут продолжать процесс воспроизводства до тех пор, пока каждый грамм этого удаленного от центра системы шара из льда и камня не превратится в конкретный механизм.