Многоцветная Земля - [24]

Сестра подняла брови:

– Не слишком ли импульсивно ваше желание?

– Может быть, но мне все равно нечего делать. А увидеть воочию плиоценовых животных было бы интересным завершением моей многолетней карьеры в палеобиологии. Что же касается повседневного выживания, то в этом я не усматриваю никакой проблемы. Если полевые экспедиции чему-нибудь учат, то это умению быть очень неприхотливым и довольствоваться весьма скромным комфортом. Возможно, я мог бы помочь вам обустроить отшельническую обитель. Разумеется, если вы не сочтете, что я своим присутствием чрезмерно искушаю ваших послушниц.

Анна-Мария рассмеялась и, остановившись, сказала:

– Клод! Вы беспокоитесь обо мне. Вам кажется, что меня непременно съест саблезубый тигр или затопчет мастодонт.

– Мне не до шуток, Амери! Знаете ли вы, на что себя обрекаете? Оттого, что вы совершили одно-два восхождения на давно покоренные вершины и ловили пятнистую форель в Орегоне, вам кажется, будто ваш удел – жить в первозданной глуши наподобие этакого Франциска Ассизского в юбке!

Клод отвернулся и нахмурился.

– Бог знает какие подонки бродят там. Я не хочу вмешиваться в вашу жизнь и как-то влиять на принятое вами решение. Мне просто хотелось бы, чтобы вы здраво взглянули на вещи. Я мог бы присматривать за порядком. Приносить вам съестные припасы и все такое. Даже те мистики прошлого, которых вы упомянули, принимали, как вам известно, приношения от верующих. Амери, неужели вы не понимаете? Я ничем не хотел бы помешать осуществлению вашей мечты.

Сестра Роккаро внезапно обняла Клода, потом отступила и с улыбкой посмотрела на старого палеонтолога. И на миг ему представилось, что он видит ее не в рубашке и джинсах, а облаченной в белую рясу с клобуком, подпоясанную белым вервием.

– Доктор Маевский, я почту за честь иметь вас своим протектором. Вы вполне можете ввести в искушение кого угодно, но я буду стойко и упорно сопротивляться вашим чарам, хотя и очень люблю вас.

– Тогда решено. Нам лучше поторопиться и распорядиться об отпевании Женевьевы. Мы заберем ее прах во Францию и похороним в плиоцене. Жен одобрила бы это.

ГЛАВА 8

Вдова профессора Гудериана была очень удивлена, когда первый путешественник во времени появился у калитки ее домика на склоне Монт-дю-Лионнез.

Произошло это в начале июня 2041 года. Мадам Гудериан занималась обрезкой своих роз, размышляя над тем, где взять денег на оплату всех долгов, связанных с похоронами мужа, когда сухопарый незнакомец с таксой на поводке показался на пыльной дороге, ведущей из Сент-Антуан-де-Винь. Он хорошо знал цель своего путешествия. Остановившись точно перед входной калиткой, он подождал, пока подойдет хозяйка дома. Такса уселась на шаг позади левой ноги своего хозяина.

– Добрый вечер, мсье, – приветствовала нежданного гостя мадам Гудериан, закрывая секатор и опуская его в карман рабочего халата.

– Гражданка Анжелика Монтманьи?

– Я предпочитаю носить фамилию мужа. Да, я Анжелика Монтманьи.

Незнакомец вежливо поклонился.

– Мадам Гудериан! Позвольте представиться. Рихтер, Карл Йозеф. По профессии я поэт и до сих пор жил во Франкфурте. Я прибыл к вам, уважаемая мадам, чтобы обсудить одно деловое предложение относительно экспериментальной установки вашего покойного мужа.

– Сожалею, но я не могу продемонстрировать вам установку. – Мадам поджала губы, и ее тонкий орлиный нос горделиво вздернулся. В черных глазах блеснули слезы. – Я намереваюсь демонтировать установку, чтобы продать ее наиболее ценные детали.

– Вы не должны этого делать! – закричал Рихтер, хватаясь за верх калитки. – Ни в коем случае!

Мадам сделала шаг назад и в изумлении посмотрела на посетителя. Он был круглолиц, с выцветшими сверкающими глазами и густыми рыжеватыми бровями, которые теперь с негодованием были подняты. Одет дорого, как состоятельный турист, собравшийся в дальний пешеходный маршрут. За спиной у необычного гостя большой рюкзак. К нему аккуратно приторочены скрипичный футляр, угрожающего вида катапульта и зонтик, которым обычно пользуются игроки в гольф. Такса с невозмутимым видом охраняла большую стопку книг, тщательно завернутых в пленку и обвязанных веревкой с ручкой, чтобы удобнее было нести.

Овладев собой, Рихтер произнес:

– Прошу извинить мою горячность, мадам. Но вы не должны демонтировать чудесное достижение вашего покойного мужа. Уничтожение его экспериментальной установки было бы невосполнимой потерей.

– Тем не менее мне необходимо уплатить по счетам за похороны мужа, – заметила мадам Гудериан. – Вы упомянули о деловом предложении, мсье. Но вам следовало бы иметь в виду, что об эксперименте моего мужа писали очень многие журналисты.

– Я не журналист, – с достоинством произнес Рихтер, и на его лице мелькнула тень испуга. – Я поэт. И я надеюсь, что вы уделите моему предложению самое серьезное внимание.

Рихтер расстегнул молнию на боковом отделении рюкзака, достал оттуда кожаную папку для кредитных карточек и извлек из нее небольшой прямоугольник голубого цвета.

– Надеюсь, что это убедит вас в серьезности моих намерений, мадам, – произнес Рихтер, протягивая голубую карточку хозяйке дома.