Многоцветная Земля - [12]

– Мадре де деус! – раздался в переговорном устройстве голос Жанго. Его машина следовала за машиной Ольсона в полном соответствии с уставом аварийной службы.

– Джорджина, да он не в себе. От него в любой момент можно ожидать чего угодно. Будь я проклят, если стану бурить с ним на пару. Слышишь, Джорджина? Ничего себе перспективочка: идти на дело, зная, что твой зад отделяет от докрасна раскаленной лавы только вдребезги напившаяся скотина!

Послышался приглушенный смешок Ольсона:

– Что, наложил со страху в штаны, Жанго? Вали отсюда поскорей и подыщи себе менее пыльную работенку. Попробуй бурить дырки в швейцарском сыре. Тебе должно понравиться.

– Да кончишь ты когда-нибудь нести чепуху? – резко оборвала Ольсона Джорджина. – Хуби, поработаешь на этот раз в паре с Жанго, а я – в паре со Стейном.

– Послушай, Джорджина… – подал было голос Ольсон.

– Стейн, говорить больше нечего, – отрезала Джорджина, проверяя герметичность выходного люка на своей машине. – Теперь мы с тобой, Синеглазый, вдвоем, Большая Мамочка и Стейни против всех на свете. И храни тебя Бог, если ты не успеешь протрезветь к тому времени, как мы прибудем на место аварии. А теперь, ребятки, полный вперед!

Огромные ворота метров одиннадцать в высоту и почти столько же в толщину отворились, открывая вход в смотровой туннель, уходивший под морское дно. Джорджина ввела координаты места аварии в автопилоты аварийных машин, и дежурные могли немного расслабиться, поудобнее устроиться в своих скафандрах и, возможно, принять одну-две порции возбуждающего. Тем временем их машины со скоростью пятьсот километров в час мчались по смотровому туннелю, проложенному под дном Атлантического океана, к месту аварии.

Стейн Ольсон поднял парциальное давление кислорода в своем скафандре и принял изрядную дозу альдетокса и стимвима. Затем он включил кухонный комбайн и запрограммировал его так, чтобы тот приготовил литр сырых яиц, пюре из копченой сельди и порцию аквавита. (Ольсон имел обыкновение похмеляться именно аквавитом.)

В приемнике внутри его шлема раздалось тихое бормотанье:

– Выродок проклятый, викинг дерьмовый! Шлем ему подавай с рогами, а зад чтобы непременно был укутан в медвежью шкуру!

Стейн невольно улыбнулся. В своих мечтах Ольсон действительно любил воображать, будто он викинг. Нет, даже не викинг, так как в нем были не только норвежские, но и шведские гены, а разбойник, грабитель из Варангер-фиорда, совершающий время от времени набеги на юг, в русские земли. Как здорово было бы отвечать на любое оскорбление ударом боевого топора или меча, не будучи стесненным дурацкими узами цивилизации! Как замечательно было бы не сдерживать застилающую глаза кроваво-красную пелену гнева! Пусть бы наливались мускулы перед битвой! Брать силой высоких белокурых женщин, которые сначала сражались бы с тобой не на жизнь, а на смерть, а потом отдавались! Нет, что ни говори, а он, Стейн Ольсон, рожден для такой жизни.

Однако, к великому сожалению для Стейна Ольсона, период дикости человечества завершился задолго до наступления Галактического века, и ныне по той эпохе сокрушалось разве что несколько этнографов, а тонкости новых культурных варваров были недоступны пониманию Стейна. Компьютер помог Ольсону подыскать увлекательную и опасную работу, но духовный голод остался неутоленным. Мысль об эмиграции на далекие звезды никогда не приходила Стейну в голову; он твердо знал, что ни в одном из человеческих поселений в Галактическом Содружестве Эдема не было. Нежный росток человеческой цивилизации представлял слишком большую ценность, чтобы им можно было рисковать, бросая в тихую заводь неолита. Каждый из семисот восьмидесяти трех новых миров, заселенных землянами, был вполне цивилизован, регламентирован этическими нормами Галактического Содружества. Каждый нес бремя посильного участия в медленном становлении Единого Целого. Тем, кто горел желанием поглубже познакомиться со своими историческими корнями, предоставлялась возможность посетить реконструкции культурного прошлого Старого Мира или принять участие в великолепно организованных инсценировках исторических событий, почти не отличавшихся от подлинных событий даже в мельчайших деталях и позволявших всем желающим активно познавать избранные главы истории культуры.

Стейн, родившийся в Старом Мире, в юности однажды вознамерился было принять участие в «Саге о Стране Фиордов» и вместе с другими студентами на каникулах совершил путешествие из Чикаго в Скандинавию. Экскурсия закончилась неудачно: Стейну пришлось отказаться от участия в инсценировке «Завоевание Англии норманнами», и ему основательно намяли бока после того, как он, вмешавшись в самую гущу весьма правдоподобно поставленной сцены битвы, откусил одному из «норманнов» волосатую руку. И спас от изнасилования умыкнутую завоевателями британскую деву. Пострадавший актер философски отнесся к Перспективе провести три месяца в регенерационной камере и заметил виновнику происшествия, когда тот, исполненный раскаяния, навестил поверженного противника:

– Что делать, парень, наша профессия сопряжена с риском.