Мнимые люди - [30]

Недолго не коротко, а пятый дом — блочная девятиэтажка, типовой постройки — наконец-то показался.

«Если предложат чай или ещё что-нибудь покрепче надо будет согласиться, а то продрог весь до костей», — про себя подумал Терентьев входя в подъезд дома.

Мещеряковы жили на третьем этаже и окна их выходили на подъезд, и Терентьев, входя в подъезд, специально заметил, что свет в их квартире не горел. Поднимаясь по лестнице и отряхивая шапку от снега он наткнулся на выскочившую из-за приоткрытой двери квартиры, бабку Марью.

— Наконец-то вы пришли, — с порога зашептала она. — Думала не придёте. Собиралась уже снова вам звонить.

— Спокойно. Сказал же, что приду, значит приду. Нечего лишний раз воду баламутить, — пробурчал в ответ милиционер.

— Ну как же не волноваться. Я же себе места не нахожу. Тут человека убили, а вы такой спокойный.

— Ещё ничего неизвестно, а вы уже панику раздуваете, — отчеканил милиционер. После чего подошёл к двери Мещеряковых, приложил ухо к двери и прислушался:

— Тихо. Вы уверены, что они всё ещё там, может, ушли? — спросил лейтенант замершую рядышком старуху.

— Там! Там, — замахала руками она. — Я от двери ни разу не отошла, всё вас ждала.

— Ладно… — Терентьев вдавил кнопку дверного звонка. За дверью раздался собачий лай.

— Не бойтесь, это у них такой звонок, а собак нет никаких, — зашептала, как партизан, старуха, видя удивление участкового.

Терентьев и вправду сначала удивился. Эту семью он довольно хорошо знал, накануне общался с Фёдором Ивановичем — главой семьи. Тот ему всё рассказывал о своей работе и жене. Говорил ещё, что собирается купить квартиру, но вот о собаке, он ни разу, при этом не заикнулся.

«Может на Новый год жене подарил? Он же говорил, что ей одной скучно дома с утра до вечера, пока он с работы не придет».

Тем временем на настойчивую трель звонка так никто и не откликнулся.

— Что конкретно у них там произошло? Может что видели, или может, слышали? — задал наводящий вопрос лейтенант Терентьев, продолжая нажимать на звонок, собачьим лаем заливавшийся за дверью.

— Ой, сейчас, — встрепенулась старуха. — Счас, как можно по подробнее вспомню. Значит так, — и задумавшись, она вытянула указательный палец и приложила его к углу рта. — В половине пятого прилетела расфуфыренная Николь. Я с ней на лестнице столкнулась, когда из булочной возвращалась, как раз сериал закончился в четыре. И пока туда обратно… Точно, полпятого я её и встретила. Она поздоровалась, обдала меня шлейфом вонючих духов и скрылась за дверью. Я после неё всё никак отдышаться не могла. Право слово, такое ощущение, что она в ванне с духами искупалась, как так можно? Вот я побрызгаюсь немножко и себе приятно и людей не тошнит. Вот.

Но в последнее время ходят у нас здесь слухи, что Николь с цепи сорвалась. Фёдор ей осточертел, целыми днями на работе пропадает, а ей скучно сидеть в четырёх стенах. Ну и говорят по мужикам она стала шастать. Не знаю, может и так, но сюда ни разу никого не приводила — это точно. Вот… — Слово «вот» как надо полагать, была излюбленная присказка старухи, потому как вставляла его к месту и не к месту.

— Вот и сегодня, она вся нарядная такая, с причёской такой, фр-фр… — попыталась старуха изобразить причёску у себя на голове. — Прилетела значит, меня увидела, сконфузилась сразу и шасть за дверь, как лиса. Вот… А в шесть Фёдор с работы причапал, я его машину во дворе услышала, когда он приехал. Потом значит их дверь хлопнула. Как раз по телевизеру новости начинались. Какую страсть по этому ящику показывают, я потом уснуть даже не могу, давление подскакивает, от всех этих страстей. Уй!.. А сколько там чернухи показываю, просто жуть! Сколько раз себе твержу: всё сегодня не смотрю новости, и каждый раз всё равно смотрю. А с другой стороны, что ещё делать? Вот и смотрю, а там то одна эротика, а то вообще убивают налево направо, страсть! Вот…

«Всё. Понесло старуху в степи, да по кочкам, галопом», — уныло подумал Терентьев, глядя, как старуху заносит. Нашла блин слушателя:

— Вы конкретнее и побыстрей пожалуйста, что дальше то было, — поторопил он старуху.

— А. Да-да. Извините, — наивно глядя на милиционера извинилась старуха. — Значит так. До семи у них всё тихо было. Как раз по «НТВ» новости пустили. Я только на кресло уселась, Барсика на колени взяла. Это мой кот, — решила пояснить старуха, искренне считая что её лишняя болтовня, кого-то интересует. — У меня по вечерам ноги болят, а он их мне греет и телевизор вместе со мной смотрит. Представляете? Уляжется так, мордочкой к экрану, и глядит не моргая…

Терентьев отнял руку со звонка и пристально глянул в упор на глупую старуху и только при помощи силы воли, нецензурные слова, готовые сорваться с уст, при выходе трансформировались, в раздражительный рык.

— Ой! Я опять отвлеклась, да? — извиняясь захихикала старуха, глупо раззявив свой беззубый рот. — Где я остановилась? Ах, да! Ну я и говорю, что в семь за дверью соседей разразился грандиозный скандал. Я толком ничего не расслышала, только отдельные фразы. Он ей кричал:

«Ах ты шлюха! Сука подзаборная! Я как каторжный на работе корячусь, а она блядь такая по кобелям бегает. Рога мне тут наставила. Весь двор знает, а я как последний лох с ветвистыми рогами вышагиваю и узнаю самым последним о похождениях своей жёнушки». — Ну и дальше по алфавиту, Ты такая, ты сякая.