Мнемозина, или Алиби троеженца - [24]

Шрифт
Интервал

– А можно я еще разок попробую?! – вдруг сквозь рыданья прошептала Ниночка.

– Ну, конечно, – обрадовался я, подумав, что для Мнемозинки можно купить и помощней агрегат, с еще более массивной головкой, и с большим количеством скоростей, а так получается, что и дома, и на работе я смогу насладиться деяниями искусственных гигантов!

Конечно, с одной стороны, это можно принять за супружескую измену, но с другой стороны, я ведь никоим образом не касаюсь Ниночки, а просто скурпулезно наблюдаю, как она трахается с чудодейственной машинкой!

Ведь смотрят же люди порнофильмы, и никто из-за этого на них не обижается!

Кстати, было бы совсем неплохо, все это заснять на видео, хотя разве видео может сравниться с настоящей жизнью?! Никакие плазменные экраны с кристаллами не отразят ни одного кусочка этой яркой и восхитительной яви! Этого вечного, хотя и постоянно умирающего блаженства!

Теперь осталось только обрадовать Мнемозинку и купить ей такое же шикарное чудище!

Нет, Ниночка все-таки молодец, и если раньше я еще как-то сомневался в том, что Мнемозинке понравится мой сюрприз, то теперь я просто ликовал!

Я так был полон оптимизма, что еще немного, и я весь бы разлетелся на части! Единственное, что меня смутило, так это покупка еще одного чудища для Мнемозинки.

В секс-шопе, куда я снова заехал, стоял как раз такой же агрегат с массивной головкой, о котором я мечтал. Однако, длина искусственного члена меня как-то не устраивала, все-таки для Мнемозинки, как для более опытной и искушенной женщины, я хотел подыскать член более внушительных размеров! О чем я сразу сказал продавщице, пожилой женщине в рыжем парике и с очень густым макияжем.

И как только я с ней разоткровенничался, так сразу же эта бесстыжая фурия засмеялась!

– Извините, а для кого вы покупаете эту вещь? – немного отдышавшись от смеха, спросила она.

– Для своей женщины, – с обидой сказал я, стараясь не глядеть этой твари в глаза.

– Но вы-то хоть понимаете, что более длинный член ей просто разорвет матку?! – умудрено улыбнулась она.

– Простите, я об этом как-то не подумал, – покраснел я, и, быстро сделав покупку, будто ошпаренный, выскочил из секс-шопа.

Да, для меня, как для опытного мужчины, было стыдно проявлять такое очевидное незнание секса, и пусть я даже считал его грязной и омерзительной вещью, но все же на людях-то я пытался выглядеть настоящим мужчиной или мужиком, как сказала бы моя дорогая Мнемозинка.

– Шеф, вы приобрели искусственный член?! – заржал Владик, разглядев покупку на заднем сиденье.

– И какого черта тебя интересует моральная сторона моей жизни?! – заорал я на него.

– Простите, шеф, – Владик стыдливо присмирел и как всегда, резко тронулся с места.

– Сколько раз я тебе говорил, не отпускай резко педаль сцепления! – на какое-то мгновение мне даже захотелось ударить его кулаком в челюсть, но, потом мне вдруг захотелось посмотреть, как это происходит у мужчин, ну, то есть, как они в одиночестве могут возбуждаться и заниматься онанизмом, тем более, что я об этом слышал уже не раз.

– Слушай Владик, а ты бы не мог…, – и я прошептал ему на ухо свое настойчивое желание.

– Вы не шутите, – покраснел Владик, вжимаясь головой в плечи.

– Нисколечко, – засмеялся я, – а я тебе за это денег дам!

– Меньше чем за тыщу и не просите, – еще гуще покраснел Владик.

– Ну, естественно, а что естественно, то не безобразно, – засмеялся я и тут же с радостью отсчитал ему тыщу евро. Все происходило в темном переулке, под аркой какого-то дома, куда заехал Владик, отчего мне было почти ничего не видно, и я даже на него обиделся.

Вот, ведь хитрожопый какой! Ну, да черт с ним, пусть подавится этой тыщей. Как-то незаметно, под слабо различаемое кряхтение своего водителя, я окунулся в собственные мысли. Вот сейчас я приду, поставлю коробку на стол перед Мнемозинкой, потом осторожно разверну обертку, раскрою, и она тут же умрет от счастья!

Она тут же разденется и сядет на него, а я соединю вилку с розеткой, опять отбегу и включу дистанционное управление, и увижу слезу удовлетворенной радости и желания на глазах своей благоверной жены! О, это будет сказка, чудо! Мы будем глядеть друг другу в глаза, и одновременно плакать от счастья! Плакать от наслаждения!

– Шеф, уже все, – окликнул меня Владик.

– Да уж, – вздохнул я с огорчением, жалея потраченную тыщу, – ну, что ж, тогда вези меня домой!

Я едва дождался, пока мы не приехали, и вовсе не от стыда, что мой водитель совсем недавно занимался онанизмом за деньги, а потому что думал только о том, как Мнемозинка будет заниматься сексом с чудо-машинкой.

О, Боже, как же трудно бывает совладать от нетерпения мечтой, и схватив коробку, тут же выскочил из машины, с отчаянной радостью устремляясь вперед, к намеченной цели.

Лифт, как всякая равнодушная машина постепенно наполнялся моими безумными восклицаниями: «Ах, Мнемозинка! Волшебная чудо-скотинка! Сейчас тебе будет картинка! Безумная секс-машинка!»

И вот я раскрываю дверь, на моем лице обворожительная улыбка. Мнемозинка вся уже в ожидании, она уже понимает, что в моих руках тот самый сюрприз, о котором я ей без конца говорил. Мы вбегаем вместе в гостиную.


Еще от автора Игорь Павлович Соколов
Стихи о сверхвлюбленном Мухе

Цикл стихотворений о Мухе, Мухотренькине, представляет собой любовный эпос – юмористическо-эротическое фэнтэзи, где главный герой своими фантастическими сверхвозможностями превосходит образ Дон-Жуана и летит по жизни, как муха, на все вкусное и сладкое, что есть в любви, поражая своей любовной силою всех дев.


Метафизика профессора Цикенбаума

«Метафизика профессора Цикенбаума» представляет собой любовный эпос с элементами абсурда, где везде торжествует в своем страстном и безумном проявлении одна любовь, любовь чистая и грязная, любовь корыстная и бескорыстная. Все стихи эпоса взаимосвязаны между собой несколькими героями – профессором Цикенбаумом, Амулетовым, Мухотренькиным, Сидоровым, Шульцем и автором эпоса. Смысл эпоса обозначить любовь как единственную меру вещей и великую тайну нашего странного и неполноценного существования.


Эротика

В книгу писателя и поэта Игоря Соколова вошли лучшие эротические стихи и просто стихи о любви. Роман Игоря Соколова «Двоеженец» был издан в США в 2010 году.


Человек из грязи, нежности и света

Роман «Человек из грязи, нежности и света» представляет собой одновременно искрометную пародию на низкопробное чтиво, и эротическую трагикомедию, в которой хаос жанров – фэнтези, сатиры, триллера и детектива – соседствует с одним единственным желанием – вывернуть наизнанку все человеческие чувства и пороки, чтобы хорошенько разглядеть в человеке и зверя, и Бога, всегда поклоняющегося только одному Эросу – Богу Любви..


Любовь в эпоху инопланетян

В сборник «Любовь в эпоху инопланетян» вошли эротическо-философские рассказы о любви с элементами абсурда и черного юмора.


Мое волшебное чудовище

Роман «Мое волшебное чудовище» был написан мной как развлекательное юмористически-эротическое чтиво. Однако в этом романе я собрал и самые светлые воспоминания о своей студенческой юности. Таже многие имена героев реальны, как и описание их характера и внешности, что было задумано мной с самого начала и получено было разрешение от моих друзей и знакомых изобразить их в романе такими, какие они мне представляются или воображаются! Таким же в своем диком воображении я изобразил и себя! Вот-с!


Рекомендуем почитать
Ты — любовь

Романы, вошедшие в, книгу «Жажда любви», посвящены неувядаемой теме — теме любви мужчины и женщины. Увлекательная интрига, живое изображение переживаний героев будут держать Вас в напряжении с первой и до последней страницы. Нежная Селия, мужественная Санди, решительная Сара сумели пронести свою любовь через многие препятствия и сохранить теплоту чувств, чистоту и нежность до самого счастливого конца.Если у Вас плохое настроение, то, окунувшись в озеро жизни романов с чистой любовью, бурями и страстями, Вы забудете о нем и с сожалением перевернете последнюю страницу.


Потрясающий мужчина

Жених Кэрри Браунхилл удрал буквально из-под венца — и женился на другой. Однако Кэрри не собирается проливать слезы. Она твердо намерена последовать совету подруги — купить фургончик и отправиться в увлекательную поездку.И все бы хорошо, но в фургончике Кэрри оказывается не одна. В результате нелепой случайности ее попутчиком становится… лучший друг неверного жениха Мэтт Ландор!Кошмар? Не то слово.По крайней мере так поначалу считает Кэрри.А вскоре ее начинают терзать сомнения: может, стоило изначально влюбиться в Мэтта?И не поздно ли еще закрутить новый роман?


Тайная женитьба

Первая любовь закончилась для Джанет Андерсон катастрофой. Джанет полагала, что как себя знает мужчину, которого любит, но он оказался совсем не таким, каким она по простоте душевной его представляла. И Джанет бежит от несчастной любви, наивно полагая, что начнет жизнь с чистого листа. Но разве можно убежать от себя? От своих мыслей? От сомнений? Можно ли безоглядно отдаться новому чувству и не бояться, что снова совершаешь непоправимую ошибку?


Негры во Флоренции

В книгу вошли два романа хорватской писательницы Ведраны Рудан (р. 1949). Устами молодой женщины («Любовь с последнего взгляда») и членов одной семьи («Негры во Флоренции») автор рассказывает о мироощущении современного человека, пренебрегая ханжескими условностями и все называя своими именами.


Тринадцатый пророк

В поездку Илью втравила подружка Магда. Самому-то ему и на пляже было неплохо. Но Магде вынь да положь однодневный круиз с Кипра в Израиль… Так Илья очутился в Иерусалиме – городе, где встречаются мировые религии и еще с полусотни различных верований, где с приходом нового тысячелетия в воздухе носится какое-то странное нетерпеливое ожидание… Что-то непостижимое вдруг случилось с обычным московским разгильдяем. Ему кажется, что он заблудился во времени и пространстве, в странном невозможном мире. Его настоящий мир где-то рядом, стоит только протянуть к нему руку.


На краешке любви

Она была юна, наивна и влюблена. Ее избранник отвечал ей взаимностью. Но будто бы весь мир воспротивился соединению двух сердец: молодым людям пришлось расстаться. Каждый из них создал свою семью, однако где-то в глубине души сохранилась верность первому юношескому чувству и все еще теплилась надежда.